Карл Дёниц - ДЕСЯТЬ ЛЕТ И ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ

Исключительные результаты, которых немецкие подлодки добились в первой половине марта 1943 года, стали причиной ожесточенных дискуссий, развернувшихся между британским адмиралтейством и министерством авиации. Командование бомбардировочной авиации и штаб ВВС считали, что ослабить натиск со стороны Германии можно только путем непрерывных атак бомбардировщиков на наземные объекты, именно это является необходимой предпосылкой победы. Адмиралтейство возражало, заявляя, что «искусство всеобщей стратегии должно применяться ко всем нашим силам, имеющим общую цель. Эта цель – стратегическое наступление всех родов войск в Европе. Уничтожение подводных немецких лодок является необходимой прелюдией к успешной реализации нашего наступательного плана…». «Такова была проблема, которую кабинет, действуя через противолодочный комитет премьер-министра, должен был решить» {Роскилл. Война на море. Т. 2. С. 370). Черчилль принял сторону адмиралтейства.

Подводя итоги разногласиям относительно использования авиации с большим радиусом действия и комментируя решение Черчилля по этому вопросу, капитан Роскилл писал:

«Насколько может судить автор этой книги, ранней весной 1943 года мы были очень близки к поражению в Атлантике. Если бы мы действительно потерпели это поражение, история сделала бы вывод, что его причиной стала нехватка двух эскадрилий самолетов с большой дальностью полетов для выполнения функции воздушного эскорта».

Таким образом, в конце марта 1943 года британское правительство сконцентрировало свои усилия на поражении немецкого подводного флота. По прошествии трех с половиной лет войны мы привели великую морскую державу на грань поражения в битве за Атлантику – и это имея только половину от требуемого числа подводных лодок!

Подводная война могла сложиться совершенно иначе, если бы после аннулирования морского соглашения весной 1939 года или даже после официального объявления войны правительство обеспечило нас необходимыми материалами и рабочей силой для быстрой постройки большого числа субмарин и мы смогли бы бросить их в бой, пока не стало поздно.

В действительности наши лидеры, судя по всему, не вынесли никаких уроков из итогов Первой мировой войны. Мы снова ввязались в глобальный военный конфликт, имея недостаточное число субмарин и, несмотря на опыт Первой мировой войны, даже во время войны не сделали ничего, чтобы в минимальное время максимально расширить наш подводный флот. Так сложилось, потому что наши политические лидеры и их военные советники непоколебимо верили, будто они смогут выиграть на суше войну, в которой нам противостояли две величайшие в мире морские державы. Новые средства, введенные в бой противником, – эскортные авианосцы, группы поддержки и авиация, способная преодолевать огромные расстояния, – конечно, сами по себе являлись отнюдь не малой силой. Но своим сокрушительным успехом они обязаны прежде всего коротковолновому радару, работающему на 10-сантиметровых волнах. Имея сей чудодейственный прибор, противник мог в любое время дня и ночи, в любую погоду, в условиях густого тумана и плохой видимости, обнаружить подводные лодки на поверхности воды, направить к ним свои корабли или самолеты и уничтожить.

Пагубное влияние этих радаров на действия немецких подводных лодок против конвоев можно проиллюстрировать на примере операции, проведенной в середине марта в районе Азорских островов против американского конвоя, следующего в Средиземное море. Мы были обязаны сделать все от нас зависящее, чтобы помочь нашим войскам, положение которых на тунисском плацдарме становилось все более опасным. Поэтому мы систематически пытались перехватить американские конвои, везущие подкрепление в Северную Африку.

Для этой цели 12 марта группа немецких подводных лодок «Бесстрашные» была развернута цепью в 500 милях к юго-западу от Азорских островов и двинулась на запад на перехват конвоя. В тот же вечер лейтенант Келлер, капитан «U-130», доложил командованию, что заметил конвой. На следующую ночь подлодка «U-130» была уничтожена и контакт с конвоем утерян. Восстановить его удалось только 14 марта.

Теперь 9 подводных лодок находились в пределах видимости конвоя, но не имели возможности приблизиться на дистанцию выстрела. И хотя в этом месте у конвоя не было воздушного прикрытия, корабли эскорта все равно обнаружили наши подлодки и не подпускали их к конвою ближе чем на 10-15 миль.

Оценив ситуацию, командование 16 марта приказало группе не лезть на рожон и ограничиться поддержанием контакта на максимальном расстоянии, то есть наблюдая за дымом из труб судов или же за работой вражеских радаров с помощью поисковых приемников, оставаясь вне пределов видимости эсминцев. Выйдя на позицию, откуда можно провести совместную атаку, лодки должны были погрузиться до появления ведущих эсминцев эскорта и атаковать из подводного положения.

Применяя такую тактику, мы отлично понимали: есть риск, что подлодки вообще не смогут атаковать, если конвой, идущий на зигзаге, в решающий момент изменит курс.

Тем не менее определенный успех был достигнут. При атаке из подводного положения 4 судна (28 018 тонн) было потоплено, еще несколько повреждено. Начиная с 17 марта конвои сопровождала авиация, вылетающая из Гибралтара навстречу. 19 мая мы прекратили преследование конвоя.

Из приведенных выше описаний видно, что для районов с преимущественно спокойной погодой, где условия для радиолокации весьма благоприятны, одних только кораблей эскорта вполне достаточно, чтобы крайне затруднить, а то и вообще сделать невозможным для подводных лодок сближение с конвоем.

В конце марта часть «Бесстрашных» атаковала конвой между Канарскими островами и берегом Африки. В результате атаки из подводного положения было потоплено 3 судна. После этого к конвою подоспело настолько мощное воздушное прикрытие авиации наземного базирования, что, хотя подлодки преследовали конвой еще четверо суток, они так и не смогли приблизиться на расстояние выстрела. Почти все лодки оказались поврежденными, причем три из них настолько сильно, что их пришлось вывести из района боевых действий.

На более удаленных театрах военных действий, таких, как, к примеру, Карибское море к юго-востоку от Тринидада, в марте 1943 года мы обнаружили, что противолодочная защита стала намного серьезнее, и все благодаря тому же радару. Командир «U-150» Нейтцель сумел использовать возможность, представившуюся ему 8 марта, когда он недалеко от Кайенны (Французская Гвиана) обнаружил конвой, следующий к Тринидаду. За трое суток он потопил 3 судна (18 240 тонн) и повредил торпедами еще 5 судов (35 890 тонн). Тот факт, что эти 5 судов не затонули, ясно показывает, насколько нашему подводному флоту не хватало действительно надежных магнитных взрывателей – только они могли гарантировать, что каждая торпеда потопит судно.