Карл Дёниц - ДЕСЯТЬ ЛЕТ И ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ

Кроме того, я приказал капитан-лейтенантам Вюрдеману («U-506») и Шахту («U-507») идти к месту потопления «Лаконии» из Фритауна и обратился к командиру итальянской подводной флотилии в Бордо с просьбой послать на помощь итальянскую субмарину «Капеллини», находившуюся неподалеку. Он немедленно это сделал. Поскольку держать всех уцелевших на борту субмарин не представлялось возможным, мне показался реальным единственный выход: приказать подлодкам следовать к французскому Берегу Слоновой Кости и высадить людей там. Командование сообщило мне, что запросило французское правительство в Виши о возможности направить за уцелевшими пассажирами «Лаконии» военные корабли из Дакара.

Но вначале подлодка «U-156» на месте событий была одна. В течение первой ночи она подняла из воды 193 уцелевших итальянца и англичанина, на следующее утро – еще 200 человек, распределив их по спасательным шлюпкам, которые еще не были переполнены.

Подвергнувшись торпедной атаке, с «Лаконии» в 22.22 передали в эфир сигнал SOS на 600-метровой международной волне открытым текстом. В 22.26 был послан еще один сигнал, на этот раз в зашифрованном виде на волне 25 метров. Ровно в 5 часов утра 13 сентября капитан «U-156» передал следующее сообщение на 25-метровой волне на английском языке:

«Если какое-либо судно окажет помощь в спасении пассажиров торпедированной «Лаконии», обещаю его не атаковать, если сам не подвергнусь атаке с его стороны или с воздуха. Я уже подобрал 193 человека, 4*52' южной широты, 11*26' западной долготы. Немецкая субмарина».

Сообщение было повторено в 6.10 на 600-метровой международной волне. Поэтому не может быть никаких сомнений, что британские власти знали о торпедировании «Лаконии» и спасательной операции, начатой немецкой подводной лодкой. Сообщение о том, что Хартенштейн взял на борт 193 человека, заставило меня всерьез задуматься о безопасности подлодок. Если уж я принял решение попытаться спасти людей, то хотел сделать эту работу хорошо, к тому же я не мог игнорировать указания, полученные из ставки фюрера и от собственного главнокомандующего о том, что лодки нельзя подвергать риску. На меня легла огромная ответственность, которую я был намерен оправдать.

13 сентября в 00.27 я передал следующее сообщение:

«Хартенштейну оставаться на месте, но быть готовым к погружению. Остальным лодкам принять на борт ровно столько людей, чтобы это не помешало при необходимости погрузиться».

14 сентября в 7.40 я повторил:

«Всем лодкам, включая Хартенштейна. Берите на борт столько людей, чтобы лодка осталась управляемой при погружении».

А тем временем правительство Виши согласилось отправить на место трагедии свои военные корабли, поэтому я смог освободить от участия в спасательной операции кейптаунские субмарины, конечно, кроме «U-156» Хартенштейна. 14 сентября в 7.40 я приказал им возобновить движение на юг, «если они еще не приняли на борт людей». А две лодки из Фритауна, «U-506» и U-507, я отправил на помощь Хартенштейну. Они пришли на место 14 сентября и тотчас включились в работу. Спасательные шлюпки и плоты брались на буксир и концентрировались в одном районе, чтобы было легче передавать людей на французские корабли.

На борту «U-156» к тому времени уже находилось 260 человек. Половина из них перешла на «U-506», и Хартенштейн остался с 55 итальянцами и 55 англичанами, причем среди последних было 5 женщин. «U-507» тоже взяла на борт группу уцелевших с «Лаконии». А вечером 16 сентября произошло событие, которое капитан «U-156» описал в своем журнале боевых действий следующим образом:

«11.25. Вскоре после прибытия двух подлодок заметили 4-моторный самолет с американскими опознавательными знаками, пеленг 70°. В качестве доказательства моих миролюбивых намерений растянули на мостике флаг Красного Креста так, чтобы его нельзя было не заметить с самолета. Самолет пролетел над нами, потом некоторое время кружил вблизи. Передал сигнал азбукой Морзе: «Кто вы?» и «Есть ли в пределах видимости суда?». Ответа не последовало. Самолет удалился в юго-западном направлении, затем через полчаса на несколько минут вернулся.

12.32. Приблизился самолет такого же типа. Пролетел перед лодкой на высоте 250 футов и сбросил две бомбы с интервалом 3 секунды. Взяли на буксир 4 спасательные шлюпки. Самолет сбросил бомбу прямо на шлюпки. Одна из них перевернулась. Самолет некоторое время покружил вблизи, затем сбросил четвертую бомбу в стороне, в 2-3 тысячах футов, и удалпся. Другой самолет. Две бомбы, одна с задержкой на несколько секунд, взорвались непосредственно под постом управления. Боевая рубка скрылась в фонтане черной воды. В пост управления и носовые отсеки поступает вода. Приказал всем надеть спасательные жилеты. Приказал всем англичанам покинуть лодку. Затем и итальянцам – батареи начали выделять газ. (В любом случае у меня не было для них спасательного снаряжения.)

13.11. Передал спешное внеочередное сообщение на четырех длинах волн. Повторил трижды. Вернулся к спасательным шлюпкам, куда перевел оставшихся пассажиров. (Некоторых из них пришлось слегка убедить.) Докладов о течи больше не поступает. Течи нет.

13.45. Погрузился. Лег на курс 270°.

16.00. Все повреждения, которые можно было устранить на месте, ликвидированы. Неисправен перископ, семь ячеек батарей пусты, остальные вызывают сомнение. Вышли из строя шумопеленгаторы. Требуется ремонт».

16 сентября в 23.04 Хартенштейн передал следующее сообщение:

«Во время буксировки четырех спасательных шлюпок в ясную погоду с вывешенным флагом Красного Креста подвергся нападению американского «либерейтора». Сброшено пять бомб. Перевел людей на спасательные шлюпки и прекратил спасательные операции. Ушел на запад. Выполняю ремонтные работы».

В ответ я передал Хартенштейну приказ:

«17 сентября. 00.19. Вы не должны ни при каких обстоятельствах подвергать риску подводную лодку. Примите все меры к обеспечению безопасности, включая немедленное прекращение любых спасательных операций. Не доверяйте противнику».

После атаки на «U-156» со всех точек зрения было бы правильным прекратить любые спасательные операции. Атака показала, что все участвующие в ней подлодки подвергаются огромному риску. К тому же опасность усугублялась наличием на их борту множества пассажиров.

В моем штабе развернулась бурная дискуссия. Некоторые офицеры вполне справедливо утверждали, что продолжение спасательных операций совершенно неоправданно. Но раз уж я начал работу, то никак не мог заставить себя ее прекратить. Поэтому я положил конец дискуссии следующими словами: «Я не могу оставить этих людей погибать в воде. Будем продолжать».

Я отдавал себе отчет в том, что буду нести личную ответственность, если какая-то из подлодок будет повреждена или потоплена в результате атаки. В одном у меня сомнений не было: благодаря сигналам SOS, переданным с «Лаконии» открытым текстом, а также сообщениям, отправленным открытым текстом на английском языке капитаном «U-156», противник точно знает о гибели судна и об опасном положении уцелевших моряков и пассажиров. На протяжении четырех суток, когда мы вели спасательные операции, враг не только не сделал ни одной попытки помочь людям, среди которых были сотни англичан и поляков, но и воспользовался их бедственным положением как удачной возможностью атаковать немецкие подводные лодки.