В. Фролов - Андрей Пастухов. Кто он?

– Молодец ты, Андрюша! – как-то просто сказал Иван Максимович, когда понял, что тот сказал все, что хотел. Про себя он отметил, что юноша ему доверился, и, глядя тому в глаза, продолжал: – Я не цыганка и гадать не могу, а надеюсь, что ты добьешься, чего захочешь.

С этого памятного вечера и началась дружба юноши из степного поселка и умудренного жизнью капитана, военного топографа Ивана Максимовича Сидорова.

Иван Максимович родился в 1836 году в небогатой семье. Военную службу начал вольноопределяющимся, когда ему было шестнадцать лет. Учиться Ивану пришлось большей частью самостоятельно, и только в двадцать шесть лет посчастливилось сдать экзамены, получить чин прапорщика и стать офицером Корпуса военных топографов.

Ведя топографические работы, он исколесил немало дорог Средней России, прибалтийских губерний, Новгородчины, Полесья и Украины. За отличную работу ему давали очередные звания, в 1874 году – капитана.

– В этом году, как видишь сам, судьба занесла меня в ваш Деркул, занимаюсь рекогносцировкой карт. Так называется обновление или исправление старых топографических карт, снятых давно и менее точно, чем это от них требуется. Работаю с учетом возможностей новых методов и способов съемок и, конечно, приборов, с помощью которых ведутся съемки, – закончил Иван Максимович очередной разговор.

– Много же вам пришлось путешествовать! Все-таки интересное дело у топографов! Разъезжай по всей России, кругом все новое, интересное каждый год, – мечтательно заключил Андрей. Он вспомнил день, когда увидел капитана в парадном мундире и с орденами и медалями: – А за это еще и ордена дают.

– Эх, юноша, юноша! – не без огорчения выслушав Андрея, сказал Иван Максимович. – Я надеялся на большее понимание всего того, о чем мы так много беседовали. Пойми и запомни, что топографические работы – это большой повседневный труд, порой в самых невероятных условиях, это не в канцелярии круглый год бумаги переписывать.

– Простите меня! – растерянно, с виноватым видом тихо сказал Андрей. – Я не подумал, что вы примете так болезненно мои мечты, а ведь они у меня связаны пока ни с чем другим, как с желанием путешествовать. Но это пройдет. Я понимаю, что придется много и упорно работать, если мне когда-нибудь посчастливится стать военным топографом.

– Ну ладно, ладно, не переживай, – примирительно, с улыбкой потрепал Иван Максимович шевелюру Андрея. – Какой же топограф не путешественник?!

Скоро Андрей знал названия всех приборов и принадлежностей, нужных для производства топографической съемки. Понял назначение планшета и мензулы. Если получал разрешение, то производил установку инструмента над определенной точкой в поле. Он долго не мог привыкнуть к тому, что называется у топографов полем: идут в степь, а говорят «пошли в поле».

– Иван Максимович! – как-то в конце лета обратился Андрей. – Как вы думаете, мог бы я стать военным топографом?

– А почему военным? – ответив вопросом на вопрос, капитан внимательно взглянул на Андрея, оторвавшись от планшета. – Можно стать не только военным, но и гражданским топографом.

– Если бы я мог стать топографом, то только военным, – с убеждением ответил Андрей. – Мне нравится порядок у военных. Дисциплина мне не страшна. И форма человека как-то подтягивает и заставляет других уважать тех, кто ее носит, кому она доверена.

– Если бы я тебя, Андрюша, не знал, то подумал бы, что тебя прельщает офицерский мундир. Но нет, этого сказать не могу, а потому скажу: захочешь по-настоящему быть военным топографом – будешь, у тебя есть все данные, чтобы им стать. Дело за малым, учиться надо. Не буду хвастаться, но я много мытарств перенес, чтобы стать военным топографом, и не только в том, что самостоятельно пришлось приобретать нужные знания, но и в том, что еще не изжиты другие рогатки на пути к офицерским чинам для таких вот, как мы с тобой. Когда был учрежден Корпус военных топографов, то предусматривалось, что чины его должны быть выходцами из дворян, из офицерских семей. Но служба топографическая мало пригодна для разных щеголей и гуляк, не нуждающихся в средствах для существования, их больше прельщали гвардия, кавалергарды, которым, к слову, вы коней выращиваете, и другие почетные воинские службы, а в топографы-то дворяне редко шли.

Позже начали принимать в училище, что готовит офицеров топографов, кандидатов из других сословий, кантонистов, пока не упразднили соответствующие заведения. Если раньше офицерский чин присваивался только после окончания Военно-топографического училища, то теперь, как и по мне видишь, есть пути и другие, так что можешь иметь в виду и это.

Одним словом, – как-то тяжело вздохнув, закончил капитан, – захочешь – дерзай, надежды не теряй! Чем я смогу, тем тебе помогу.

– Я подумал и считаю, что тебе нужно окончить гимназию, а потом пытаться поступить в училище, – сказал Иван Максимович, когда Андрей снова пришел к нему.

– Вы же знаете, что незачем мне учиться в гимназии.

– Вывод резонный, но не окончательный. Догадываешься?

– Нужно самостоятельно подготовиться и сдать экзамены.

– Поражаюсь твоей догадливости, – смеясь, сказал Иван Максимович. – Я уже сделал запрос одному из своих друзей в Петербурге и попросил выслать программу для военных гимназий и необходимые учебники, но главное за тобой самим. Договорились?

– Договорились, дорогой Иван Максимович. Большое вам спасибо! – растроганно сказал Андрей и как-то неловко, не зная, как выразить тепло своих чувств к ставшему дорогим человеку, обнял его.

– Надеюсь, что будет так, как ты хочешь, а мои помыслы будут с тобой. Придешь в следующий раз, я тебе расскажу об одном интересном человеке, упорный труд которого, ну и, конечно, талант вывели его в ряд выдающихся людей России, – сказал на прощание уходящему домой Андрею Иван Максимович.

Андрей не заставил себя ждать. Его интересовала работа топографов, и он не хотел терять возможности узнать о них как можно больше, а Иван Максимович поговаривал, что скоро должен завершить свой полевой сезон.

– Сделаем так, – сказал Иван Максимович, – я буду чертить и с тобой разговаривать, это я могу. А ты сиди и слушай.

– Я мешать не буду, но прошу, если, конечно, можно, сказать, что вы пишете в своей толстой тетради.

– Эта тетрадь называется журналом, и я записываю в нем не только величины углов, расстояний, превышений, о которых ты имеешь представление, но и ход своей работы. Кроме того, в журнале топографы записывают сведения о местности, на которой ведут съемку.

Топографическая карта не содержит всех сведений о грунтах, о лесах, о водах, их в чертеже не показать. Возьмем несколько примеров: какова твердость грунта? можно ли пить воду? густой ли лес и проходимы ли дороги? какая трава растет? богато ли живут жители? Как видишь, множество вопросов может возникнуть у того, кто будет пользоваться моей картой, но ответа на них из нее не почерпнуть. Ответ позарез нужен, и не для путешественников, как ты можешь подумать, – улыбнувшись, продолжал капитан, – а для военных, особенно когда они учатся воевать, и тем более когда готовят и проводят баталии с противником. Еще в древние времена воюющие стороны старались как можно больше узнать друг о друге и о характере местности, где предполагалось сражение. Для этого посылали в стан врага лазутчиков в целях сбора сведений и составления чертежей дорог, рек, поселений. Теперь без подобных сведений войн не ведут, стараются их подготовить заранее, узнать о территории как своего государства, так и других, особенно недружественных. Используются карты и для нужд хозяйствования, науки, в строительстве, там тоже бывают нужны сведения, о которых ты спрашиваешь. Не много ли я тебе сегодня наговорил? – спросил Иван Максимович, оторвавшись от планшета и взглянув на Андрея.