Иван Твардовский - Родина и чужбина

— Так это же подарок нам всем, кто может представить всю важность дела, над которым мы здесь думаем. Спасибо вам, Иван Трифонович, что вы приехали, что еще в силах сделать главное, что дорого и мило. Это же, подумать только, — родной брат приехал на свою родину, чтобы увековечить память нашего выдающегося земляка Александра Трифоновича!

Он тут же связался по телефону с директором совхоза «Починковский» Петром Владимировичем Шатыркиным, и можно было без труда понять, что и на другом конце провода выражают признательность и готовы сделать все, чтобы работы можно было начать, не откладывая.

Из Починка наш путь лежал в Сельцо — усадьбу совхоза, от которой всего в семистах метрах находится то место, где была усадьба отца, которую отняли у нас в 1931 году.

На прощание Николай Васильевич вручил мне портрет Александра Трифоновича на дереве и сувенирные полотенца из смоленского льна производства Смоленского льнокомбината с уникальными тиснениями.

От Починка до Сельца восемнадцать километров. Первая моя поездка туда осуществилась в 1980 году к 70-летию Александра Трифоновича. На эти торжества я был любезно приглашен из Сибири в Москву, оттуда, уже в составе группы московских литераторов, прибыл в Смоленск вечером 19 июня.

20 июня были приняты первым секретарем Смоленского обкома партии, затем присутствовали на торжественном собрании смоленской общественности, посетили исторический музей, где была развернута экспозиция, посвященная Александру Твардовскому, побывали в Смоленском пединституте и ознакомились с экспозицией, посвященной студенческим годам поэта.

21 июня нас увезли из Смоленска непосредственно на родину поэта, где уже собралось много смолян и гостей, непреходяще чтущих память об Александре Трифоновиче. В тот день мне не удалось ни уединиться, ни осмотреться, ни вырваться из объятий торжественно-возбужденных земляков. Был глубоко тронут их сердечностью и вниманием. Я встречался с теми, с кем ходил в школу в Ляхово. Теперь они увидели убеленного старика-пенсионера, и тут никуда не деться — земляки не удержали слезу, и было мне, не знаю уж как и сказать, пожалуй, щемяще до слез.

Попытался узнать то место, где был наш дом, но даже с помощью земляков трудно было представить, что мне показывали именно то место. Я, признаюсь, был немало огорчен. По чьей-то безучастной воле и равнодушию дорогу из Починка в совхоз «Починковский» проложили точно по месту бывшей нашей усадьбы — никакой приметы от всего, что было. И ведь, право же, странно: есть фотография 1943 года, на которой запечатлено пребывание Александра Трифоновича с нашим отцом на месте бывшей усадьбы, где Трифон Гордеевич, опустившись на колени, вглядывается в родную землю рядом с нашим озерцом. Тут же в раздумье стоит Александр Трифонович. Значит, в 1943 году был еще знак, след жизни в Загорье. Потом бульдозером все это похоронено под полотном автодороги. Отсыпку производили путем сдвигания грунта со сторон, и от бывшего пригорка, где была усадьба, не осталось и следа.

Как рассказывала мне сверстница Александра Трифоновича по Ляховской школе Акулина Ивановна Богомазова, в те годы, когда строилась дорога к совхозу «Починковский», бывал здесь и сам поэт, передал часть денег от Государственной премии за поэму "За далью — даль" на строительство Дома культуры в Сельце. Он, конечно, не мог не заметить, что само место загорьевской усадьбы уже было погребено под дорогой. Видимо, из скромности не счел тактичным сказать что-либо против, промолчал — дело было уже сделано и, похоже, посчитал недостойным выражать неудовольствие случившимся — махнул рукой. Но совхозу старался хоть чем-либо оказать земляческую помощь. За его личный счет было сооружено копаное озеро с островком, что связано с памятью детских лет: на усадьбе в Загорье озерцо было тоже с островком, как хотелось нашему отцу. Кроме того, брат подарил совхозной библиотеке несколько сот томов книг. К сожалению, от них мало что сохранилось до наших дней — имела место полная безответственность, и книги были разворованы. Да, можно об этом сожалеть, но нельзя обвинять всех подряд — в обществе всегда есть некое количество людей, для которых нет ничего святого.

Очень бережно хранится память об Александре Трифоновиче в Сельцовской восьмилетней школе. Директором в ней много лет работал Сергей Степанович Селифонов, уроженец здешних мест. По окончании пединститута осел здесь, в родных местах. Еще в середине шестидесятых годов он организовал школьный музей по творчеству Александра Твардовского. Сейчас накоплен большой документальный материал в виде писем поэта в оригиналах, множества журнальных и газетных статей о нем, книг с автографами и дарственными надписями авторов, исследующих творчество поэта: А. В. Македонова, А И. Кондратовича, П. С. Выходцева, В. Я. Лакшина и многих других. Много воспоминаний современников об Александре Трифоновиче, есть и редчайшие снимки его встреч с земляками, а также работы известного фотокорреспондента военного времени Василия Ивановича Аркашева. Все это не может не вызывать глубочайшего уважения к С. С. Селифонову

И пусть простит читатель меня, старика, что рассказ мой получается несколько сумбурным. Вернемся же к моменту моего приезда в Сельцо вместе с директором областного музея. Директор совхоза П. В. Шатыркин проявил к нам безупречную внимательность.

— Для организации мастерской, — сказал он, — в Ваше распоряжение передаю квартиру в двухэтажном доме, разрешаю по Вашему усмотрению подбирать любой из имеющегося материал, в помощь прикрепляю к Вам человека, который поможет что где искать, как получить, подвезти и так далее.

"Вот это да!" — пронеслось в моих мыслях. Чего же еще желать. Оставалось только узнать: есть ли какое-либо общежитие, где мог бы я получить место для ночлега, но директор уже и здесь опередил меня, заявив:

— О жилье не беспокойтесь, моя квартира позволяет устроить Вас на должном уровне, будьте спокойны.

Конечно же я понимал, что благожелательность не из ничего: здесь, на родине поэта, витает его дух, живет признательность и любовь к нему.

Александр Павлович Якушев, сопровождавший меня в этот день от Смоленска до совхоза, был свидетелем моей встречи с людьми на родной земле. Его радовало то, что здесь давно делают все, что в силах, чтобы возродить хутор, где родился и провел детские и юношеские годы знаменитый их земляк, что есть в этом как бы сама историческая гордость земли смоленской, воспетой с чувством сыновнего долга Александром Твардовским.

Я покинул дом когда-то,

Позвала дорога вдаль.

Hе мала была утрата,

Но светла была печаль.

И годами с грустью нежной —

Меж иных любых тревог —