Андрей Жариков - Полигон смерти

В 1955 году в серию испытаний из пяти атомных зарядов были включены две сверхмощные термоядерные бомбы, в том числе одна мегатонного класса. Первый взрыв водородной бомбы состоялся 20 августа 1953 года, о чем сообщалось в печати. И хотя американцы взорвали водородное устройство годом раньше, оно было огромное, с двухэтажный дом, и для транспортировки не приспособлено. У нас же готовились сбросить бомбы с самолетов и взорвать над землей. На полигоне опасливо поговаривали, что могут быть тяжелые последствия, хотя один из «отцов» нашего водородного оружия академик А. Д. Сахаров значительно позже, в 1990 году, скажет: «Мы как-то не думали, что это представляет большую, крайне большую опасность…»

Об условиях взрыва и мощности бомбы знали только ее создатели и члены Государственной комиссии, назначавшиеся правительством СССР на каждую серию испытаний. В ее состав входили представители министерств среднего машиностроения, обороны, здравоохранения, Академии наук СССР. Начальник полигона и представители Минздрава имели право не соглашаться с решением о проведении взрыва при малейшей вероятности нарушения основного условия его проведения — абсолютной безопасности населения. Их слово было окончательным.

Комиссия решила оповестить население всех прилегающих к полигону районов о мощном взрыве и организовать вывод людей из домов. Служба особого режима запротестовала — нельзя разглашать военную тайну. На это заявление академик Я. Б. Зельдович бросил реплику:

«Когда Семипалатинский аэродром оцепляют колючей проволокой и прекращаются полеты самолетов, жители уже знают: готовится атомный взрыв. И как только появляется бомбардировщик в сопровождении истребителей, они забираются на крыши и ждут взрыва…»

Вопрос решили положительно.

Для прогнозирования возможного радиоактивного заражения местности и параметров ударной волны привлекли крупнейших специалистов страны. Метеослужбу полигона усилили ведущими знатоками в этой области.

Жилой городок пополнился командированными, среди которых много было людей в гражданском. Приехали генералы и офицеры из 12-го Главного управления Генштаба генерал-полковник В. А. Болятко, из штабов и НИИ родов войск и служб Тыла Вооруженных Сил. В нашу научную группу тыла прибыли специалисты, уже имеющие некоторый опыт исследовательской работы на полигоне: А. И. Никулин, П. Н. Сергеев, П. И. Чесноков, А. Н. Носков, Ю. Н. Гвоздиевский, Н. С. Макаренко, Г. З. Братякин, И. А. Перцев.

Площадки в основном уже были подготовлены, но поскольку мы знали, что намечается термоядерный взрыв, предстояла дополнительная работа. Дорожники с помощью солдат инженерного батальона построили несколько участков автомобильных и железных трасс. Продовольственники, прислав заблаговременно целый вагон пищевых продуктов, хотели испытать всевозможную тару.

Прибыли десятка два походных кухонь и семь новеньких армейских хлебозаводов. Они должны быть на поле в рабочем состоянии: с мукой, тестом, хлебом. Получили большие термосы, котелки, несколько тысяч упакованных в плотную оберточную бумагу сухих пайков. В них сухари, банка мясных консервов, каша-концентрат, соль, сахар, галеты.

Испытателей горючего и смазочных материалов встречали колонны бензовозов с жидким топливом. Привозили нефть, керосин и смазку в бочках. Объем подготовки предстоял колоссальный: заполнить на шести площадках цистерны, резиновые резервуары емкостью четыре и восемь кубических метров, трубопроводы, отрегулировать работу перекачивающих станций, залить четыре открытых бетонных хранилища нефтью, разместить много бочек с горючим в построенных складах и на открытых площадках. Результаты испытаний нефтепродуктов во всевозможных емкостях и в различных складских условиях требовались не только военным, но и всему народному хозяйству.

Служба вещевого снабжения доставила на полигон не менее вагона обмундирования, тканей, снаряжения, обуви. Все выставлялось в полуподземных хранилищах, в палатках и под открытым небом. Солдаты сделали несколько сот манекенов в соответствии с утвержденной программой испытания.

Пожалуй, ни одна научная группа не оказала столько материальной помощи полигону, как наша, тыловая. Ценные излишки материальных средств мы передавали на склады, а все пришедшее в негодность и захламляющее хранилища забирали для испытаний и списывали по акту. В этом нам большое содействие оказывал ветеран полигона начальник отдела тыла подполковник И. Е. Кудрявцев. Ему довелось быть первым начальником отделения Опытного поля еще в 1947-1948 годах.

Но самую существенную услугу всему населению полигонного городка мы оказали случайно. Офицер Центрального продовольственного управления, прибывший к нам на период испытаний, поинтересовался как-то:

— Что же будет с моими хлебозаводами после взрыва?

— Думаю, что мы не найдем даже обгоревшие печи, — высказал я предположение. — И на пятьсот метров, и на два километра от эпицентра взрыва размещать подобные агрегаты нецелесообразно. Останется отметить в акте лишь двумя словами: «Полностью уничтожены». Более разумно — ставить манекены. А для полигона один завод пригодился бы. Хлеб у нас совершенно непропеченный. Неужели нельзя один завод пустить в городке?

— Почему же нельзя? — удивился испытатель. — Вы начальник научной группы, решайте.

— Предлагаю вместо хлебозаводов поставить на пятидесяти- и двухсотметровых дистанциях разбитые автомашины, — сказал я. — Убежден, что они полностью исчезнут. Следовательно, исчезнут и хлебозаводы. Прочность их агрегатов примерно равная.

Я убедил специалиста по выпечке хлеба, что мы не совершим преступления, если один его объект не поместим почти в эпицентре, как это записано в программе, поскольку на таком близком расстоянии даже танки в этот раз не выставляются.

Начальника полигона убедить было сложнее. Он не решался нарушить программу. Но когда я уходил из кабинета, генерал крикнул вдогонку:

— Делай как хочешь!

Через два дня жители гарнизона ели вкусный хлеб двух сортов.

Забегая вперед, скажу, что прогноз оправдался: от армейских хлебозаводов даже на более удаленной площадке мы не нашли ничего…

Подготовка Опытного поля к испытаниям водородной бомбы требовала больших усилий всех научных групп и военных строителей. Подземные и полуподземные сооружения, участок метро, жилые дома и корпуса промышленных зданий, землянки, траншеи оснащались специальной аппаратурой замера ударной волны, светового, электромагнитного и теплового импульсов, наведенной радиации и радиоактивного заражения. Помимо этого на поле ставились вышки, строились подземные приборные сооружения, где устанавливались автоматические средства сигнализации, записывающие устройства, датчики, приборы для фиксации параметров ударной волны, прокладывался кабель — в общем итоге на сотни километров. И что ни группа, то свои особенности и трудности. Каждый из нас без преувеличения головой отвечал за качество работы.