Леонид Млечин - Брежнев

На следующий день Чурбанову должны были показать колонию. Харазов повез туда московского гостя на своей машине и, разумеется, без милицейского сопровождения. На дороге возникла небольшая пробка, машина остановилась. Избалованный Чурбанов раздраженно произнес:

– Ну что у вас за министр? Не мог дать машину ГАИ в сопровождение.

Харазов повернулся к нему и спокойно сказал:

– Юрий Михайлович, вы же со мной едете. А я никогда не езжу с сопровождением.

Чурбанов замолчал: с партийным руководителем республики он пререкаться не мог. Зато едва добрались до места назначения, он, не успев ничего увидеть, сорвал злость на начальнике колонии:

– Да что у вас тут происходит? Бардак! Распустились! Я вас одним росчерком пера сниму с должности!..

И в ЦК, и в МВД знали, что Чурбанов увлекался выпивкой, охотой, женщинами. В 1982 году Чурбанова послали во главе делегации в Йемен, он беспробудно пил всё путешествие. В результате его даже не принял президент страны…

Чурбанов принимал подарки, впрочем, часто не вникая в то, что ему дают. Человек, летавший с ним в командировку в Азербайджан, рассказывал мне, что Гейдар Алиев, который был тогда первым секретарем ЦК, превратил поездку в сплошной праздник. Всё время пили. А когда полетели назад, то самолет был забит сувенирами и подарками. Чурбанов и сам не знал, что ему преподнесли. Но, правда, от подарков не отказывался, хотя в реальности, по словам знавших его людей, первого замминистра интересовали три вещи – хорошее ружье для охоты, бутылки и женщины.

Брежнев так заботился о карьере зятя, что и в ЦК, и в министерстве всем было ясно, что должность заместителя министра для Юрия Михайловича – это всего лишь ступенька. Для начала ему надо занять кресло первого зама. Мешал Виктор Папутин. Когда он застрелился, кресло освободилось.

Сам Чурбанов о своем предшественнике пишет в книге «Я расскажу все, как было» на редкость неуважительно:

«Папутин был случайным человеком в органах внутренних дел. Он долгие годы работал первым секретарем Подольского горкома КПСС (это довольно большая партийная организация), потом был вторым секретарем Московского обкома партии, являлся депутатом Верховного Совета СССР.

Щелоков как-то рассказывал мне, что назначение Папутина на должность первого заместителя было для него, то есть для Щелокова, полнейшей неожиданностью. И я узнал об этом назначении тоже совершенно случайно.

Вместе с Леонидом Ильичом мы с Галей находились на отдыхе в Крыму, как вдруг на даче в рабочем кабинете Леонида Ильича зазвонил телефон ВЧ. Звонил Иван Васильевич Капитонов, секретарь ЦК КПСС, занимавшийся вопросами организационно-партийной и кадровой работы. Из обрывков разговора я понял, что речь идет о каком-то новом лице. Помню, Леонид Ильич спросил:

– А этот вопрос уже со всеми согласован?

Судя по всему, Капитонов ответил:

– Да.

– Ну что ж, – сказал Леонид Ильич, – раз согласован, то назначайте.

Вот так, без Леонида Ильича, когда он находился далеко от Москвы, был назначен Папутин. Кому это оказалось выгодно, какие «пружины» сработали – я не знаю. Наверняка Щелокову сказали, что этот вопрос согласован с Леонидом Ильичом, Леониду Ильичу – что со Щелоковым; кто же на самом деле стоял за этой аппаратной «игрой», сказать не берусь. Но не Андропов. Мне это ясно.

Очень скоро выяснилось, что в данном случае совершена большая кадровая ошибка, что Папутин попал в МВД буквально «как кур в ощип», и хотя были поручены ему второстепенные службы (он ведал вопросами материально-технического снабжения), работа Папутина все равно оставляла желать лучшего.

Зимой 1979 года произошли трагические события. Виктор Семенович Папутин неожиданно покончил с собой. Помню, я был дома, когда раздался звонок от дежурного по министерству, сообщившего, что Папутин застрелился у себя на квартире. Туда выехал министр, сотрудники Прокуратуры СССР, которые сразу же провели предварительное расследование.

Смерть была зафиксирована в его рабочем кабинете, он почему-то находился в верхней зимней одежде, но без головного убора, пуля прошла навылет, но самое главное – Папутин был в состоянии сильного алкогольного опьянения. Думаю, что причиной этого самоубийства стали Афганистан, его частые выпивки, прогрессирующая болезнь печени; возможно, были и какие-то житейские неудачи…

Похоронили Папутина на Новодевичьем кладбище, ему были отданы все воинские почести, но на митинге выступал, по-моему, только Щелоков, даже из обкома партии никто не приехал.

Думаю, все «ориентировались» именно на некролог. Он был как сигнал. Те, кто хоронил Папутина, прекрасно знали, что он крепко пил, что из Афганистана его привезли в плохом состоянии, что потом он довольно долго находился в больнице с подозрением чуть ли не на болезнь Боткина, причем тогда ходили всякие разговоры, что в алкоголь ему добавляли какой-то яд или очень сильный наркотик, ибо руководство Афганистана уже тогда за спиной Советского Союза всё больше сближалось с американцами…»

Вечером Брежнев позвал к себе в рабочий кабинет зятя. Сидел за столом без пиджака, в одной рубашке. Спросил:

– Что все-таки произошло с Папутиным?

Чурбанов рассказал.

Брежнев спросил:

– Папутин сильно пил?

– Работники аппарата об этом хорошо знали.

– Что, и в Кабуле он тоже пил?

Брежнев связался с заведующим отделом административных органов Савинкиным.

– Николай Иванович, от чего скончался Папутин?

– Инфаркт, Леонид Ильич.

Услышав этот ответ, Леонид Ильич, по словам Чурбанова, выдал Савинкину на полную катушку. Савинкин, считает Чурбанов, просто не решился сказать правду: кто бы ни рекомендовал Папутина в МВД, отвечал за назначение руководитель отдела, который курировал силовые ведомства.

Брежнев спросил:

– Кого отдел адморганов рекомендует на эту должность?

Савинкин доложил:

– Мы подбираем туда одного из секретарей обкомов.

Леонид Ильич улыбнулся:

– Николай Иванович, а не много ли у вас в МВД секретарей обкомов?

– Леонид Ильич, вот увидите, мы подберем хорошего.

– Ну-ну, смотрите. – И вдруг Брежнев спросил: – Вот у нас есть начальник политуправления Чурбанов, как он работает?

– Леонид Ильич, он уже не начальник управления, он сейчас заместитель министра по кадрам.

– А, черт, – говорит Брежнев, – из головы вылетело. Ну и как он работает?

– Вы знаете, Леонид Ильич, хорошо, люди к нему идут.

И вдруг Брежнев говорит:

– А ты знаешь, Николай Иванович, я бы не возражал, если бы отдел адморганов выступил с предложением о назначении Чурбанова первым заместителем.

Судя по паузе, вспоминает Чурбанов, Николай Савинкин просто опешил. Заведущий отделом не подозревал, что Чурбанов сидит в кабинете Брежнева и слышит весь разговор.