Геннадий Шипулин - Режиссер волейбольного театра

В середине прошлого века Белгород и Харьков были не просто города-соседи, а в самом прямом смысле города-побратимы. Причем для нашей белгородской «деревеньки» украинский миллионник был, если хотите, своеобразным Парижем.

Я знал, что в Харькове есть классная мужская волейбольная команда, и при первой же возможности ездил туда посмотреть полюбившуюся игру в исполнении настоящих профессионалов. Они считались либо студентами, либо инструкторами физкультуры, либо были приписаны к какому-то заводу, которых в Харькове – пруд пруди, но все знали, что их главным занятием был спорт, в нашем случае волейбол.

Именно там я впервые увидел в игре Юрия Венгеровского, который надолго, нет, что это я, – навсегда стал для меня эталоном сначала игрока, а позднее тренера. Никогда не забуду, как он несся за улетающим куда-нибудь на пятый ряд переполненных зрителями скамеек на харьковском стадионе «Динамо» или в городе Сочи в парке «Ривьера» на летних площадках, не обращая никакого внимания на дам в гипюровых платьях и модных шляпках. Но те вовсе не обижались на самоотверженного игрока и, напротив, отпускали ему за храбрость и находчивость свою порцию заслуженных аплодисментов.

А какая праздничная атмосфера царила вокруг этих бескомпромиссных сражений на динамовских площадках, что в Харькове, что в Москве. Да разве такое забудешь – на матчи классных команд ходили, как в кино или даже в театр. Потому что там ты становился свидетелем уникального зрелища, этакого импровизированного спектакля, поставленного не по какому-то заранее написанному сценарию. На твоих глазах происходило уникальное действо под названием волейбол.

Фамилии многих игроков я уже знал, читал про них в прессе, в «Советском спорте» чаще всего – в других газетах о волейболе писали совсем мало, или в журнале «Спортивные игры». А такие имена, как Георгий Мондзолевский, Юрий Поярков, Валерий Калачихин, Юрий Венгеровский, значили для меня ничуть не меньше, чем фамилии самых любимых народом в моем детстве актеров – Петра Алейникова или Николая Рыбникова.

8 мая 1984 года я оказался в Харькове в историческое время, я один там был из Белгорода и каждый день ездил на товарищеские игры между командами сборных СССР и США в рамках подготовки к Олимпиаде 1984 года в Лос-Анджелесе. В последнем из четырех товарищеских матчей после четвертой партии в перерыве игроки и тренеры сборной команды СССР узнали, что они не едут на Олимпийские игры в США. Волейболисты были очень расстроены и подавлены. Официальная причина бойкота Олимпиады была связана с неудовлетворительным уровнем безопасности на Играх в Лос-Анджелесе. Это решение было принято Политбюро ЦК КПСС, в отличие от сегодняшней ситуации, когда решение об отстранении российских спортсменов от участия на Олимпиаде в Пхёнчхане 2018 принимает Международный олимпийский комитет. Тогда Олимпийские игры в СССР были заменены Играми доброй воли по всем видам спорта. По стечению обстоятельств через тридцать лет, в 2014 году, в Харькове в этом же Дворце спорта мы стали свидетелями еще одного исторического события: состоялся съезд депутатов юго-восточного района Украины с участием глав Брянского, Ростовского и Воронежского регионов, губернатора Белгородской области в присутствии представителей движения «Украинский фронт». Делегаты украинской стороны выступили за неделимую и целостную страну. Но, к сожалению, сегодня мы видим совсем другое, отношения Украины и России остаются крайне напряжены и в ближайшее время улучшения пока не предвидится.

Но больше всех меня почему-то уже тогда привлекал именно этот человек. Не обладая выдающимися физическими данными даже в те времена, когда волейболисты были несколько ниже и не настолько атлетичны, как в наши дни, Юрий Наумович выделялся среди прочих.

По рассказам самого Венгеровского и некоторых очевидцев его жизненных и спортивных ситуаций, ему было далеко непросто завоевать место в дюжине игроков сборной – слишком много конкурентов было на позицию связующего. Собственно, я их уже перечислил выше. И его кандидатуру всегда ставили под сомнение, когда требовалось сделать окончательный выбор. Тем не менее он делал все, чтобы доказать, что именно он, а не кто-то другой должен ехать на главные соревнования, и действительно добивался своего и надевал форму сборной, которая выигрывала потом награды, в том числе и самое первое олимпийское золото в волейболе на Играх в Токио в 1964 году.

И хотя начинал Наумыч свою волейбольную карьеру в родном Харькове, где появился на свет 26 октября 1938 года, настоящее всенародное признание получил в Алма-Ате, тогдашней столице Казахстана. В эту азиатскую республику он попал вместе с родителями в середине пятидесятых годов, куда молодежь со всех уголков страны по призыву комсомола отправлялась покорять целинные земли. Они-то и взяли с собой сына-старшеклассника, который не мог ослушаться старших Венгеровских.

Впрочем, в Алма-Ате ему сразу нашлось место во флагмане республиканского волейбола – «Буревестнике». Вот как описывал в своей повести о культовом игроке из Казахстана «Зангар» появление юного таланта в команде его бывший партнер Юрий Михайлов: «Он, пожалуй, был самым опытным в команде (в неполные восемнадцать лет! – Прим. авт .), с хорошей игровой практикой в больших чемпионатах. В АлмаАту Юра переехал уже имея звание мастера спорта. Поиграл в харьковском «Буревестнике» и юношеской сборной Союза. Он был единственным в команде, кому все вообще разрешалось и все прощалось, потому что считался таким же талантливым игроком, как и Зангар, и таким же, как он, великим тружеником на площадке. Авторитетов в волейбольном мире для него не существовало. Зангар – молния. Юрка – мудрейшая кошка, ждущая свой момент и терзающая свою жертву обманными головоломками…»

А вот еще один отрывок из этого же произведения: «Он никогда не лез в лидеры атак, хотя играл надежно и на первой линии. Он… связующий, причем потрясающий, гибкий и всегда готовый к приему мяча и прыжку, как кошка, пантера, рысь. Зачем ему рваться в высоту… У него бесподобное чутье полета мяча. Обычный элемент работы с тренером: ты – в стойке, он – с мячом в нескольких метрах от тебя. Он обманно кидает мяч, надо угадать направление полета и достать его «по-волейбольному», что-то сродни вратарю, которому пробивают пенальти. У большинства из нас оценки были от единицы до трех, а у Юрки – пятерки, четверки появлялись случайно, как в его аттестате, правда, в обратном смысле. Но мы все понимали, что он – волейбольный гений».

Речь шла о команде из Алма-Аты и ее игроках. Между прочим, очень приличной по тем временам. Но об этом я узнал много позже. Я же, со своей стороны, сразу обратил внимание, что Юрий Наумович – человек стоического трудолюбия, невероятной целеустремленности, адского терпения, доходящего до фанатизма.