Александр Хинштейн - Ельцин. Кремль. История болезни

Раздраженный и сонный Борис Николаевич отправляется в Минобороны, где битый час заседает уже коллегия полководцев: это, кстати, к вопросу о послушании. Не генералы едут к президенту: президент – к генералам.

И вновь обратимся к свидетельствам Коржакова, одного из самых активных участников тех ночных бдений:

«Атмосфера мне сразу не понравилась – комната прокурена, Грачев без галстука, в одной рубашке. Через распахнутый ворот видна тельняшка. Другие участники заседания тоже выглядели растерянными, понурыми…

Борису Николаевичу доложили обстановку. Никто ничего из этого доклада не понял. Ельцин спросил:

– Что будем делать дальше?

Наступила мертвая тишина. Все потупили глаза…»

Генерал Грачев – ельцинский любимец – был в своем репертуаре. Никто лучше его не умел щелкать каблуками и зычно рапортовать. Но когда дело доходило до дела, когда требовалось брать на себя ответственность и принимать жесткие решения, Грачев мгновенно уходил в кусты. Так было и в августе 91-го. Так будет и во время чеченской кампании.

Весь день накануне Грачев докладывал Ельцину, что войска вошли уже в город; вот-вот встанут на исходные позиции. Но в действительности армия даже не пересекала МКАД.

Уже после того, как Таманская дивизия выдвинулась к Останкино – в разгар штурма – кто-то неведомый остановил колонну. То же самое случилось и с частями 27-й мотострелковой бригады.

Дошло до того, что министр обороны просил Барсукова прислать ему солдат Кремлевского полка для охраны здания: о чем еще можно говорить, если армия не способна даже защитить собственную штаб-квартиру. И на вопрос президента, есть ли у Грачева танки, генерал не нашел ничего умнее, чем ответить: танки есть, но все танкисты сейчас на картошке…

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ

Первые же две российские Думы, созданные по манифесту Николая II, были распущены не проработав и по полугоду. Первая Дума просуществовала с апреля по июль 1906 года и провела всего одну сессию, на которой потребовала амнистии политзаключенных, всеобщего равенства и предоставления политических свобод. После того как председатель Совета министров И. Л. Горемыкин отмел все ее требования, Дума приняла резолюцию о полном недоверии правительству и потребовала его отставки.

9 июля 1906 года парламентарии обнаружили на запертых дверях Таврического дворца извещение о роспуске Государственной Думы под тем предлогом, что депутаты «уклонились в не принадлежащую им область». Войска были приведены в боевую готовность на случай беспорядков, однако дело до этого не дошло. Часть депутатов собралась в Выборге, на территории Великого княжества Финляндского, где не действовала имперская юрисдикция, и призвала население не платить налоги, уклоняться от воинской повинности и оказывать пассивное сопротивление властям. Ни к каким практическим последствиям Выборгское воззвание не привело, кроме того, что подписавшие его депутаты впоследствии были привлечены к ответственности и потеряли право участвовать в выборах.

Вторая Дума также успела провести лишь одну сессию и была распущена через пять месяцев работы, 3 июня 1907 года. Поводом к ее роспуску стали обвинения министра внутренних дел П. А. Столыпина в адрес социал-демократической фракции о подготовке заговора с целью установления республики. Столыпин требовал выдать властям социал-демократическую фракцию, но получил отказ. Специально созданная комиссия из числа депутатов пришла к выводу, что все обвинения являются подложными.

Минобороны Ельцин покидал крайне раздосадованным. Но, приехав в Кремль, он снова отправился отдыхать: то ли спать, то ли…

Существует версия, что в ту ночь президент позволил себе несколько злоупотребить . Косвенным подтверждением этому служит то, что поутру он почему-то не стал записывать телеобращение к гражданам. Вместо этого Ельцин предпочел выступить исключительно по радио, где, понятно, лица его не было видно.

Это октябрьское утро было, действительно, похмельным во всех отношениях. Едва придя в себя, президент узнал, что знаменитые спецподразделения «Альфа» и «Вымпел» отказываются идти на штурм Белого дома.

Вновь, как и в августе 91 года, спецназовцы не желали становиться разменной картой в чужой политической игре. Тогда их называли героями. Сегодня, ровно за то же, обвиняли в трусости.

По плану захвата парламента, разработанному накануне зам.начальника Службы безопасности президента Геннадием Захаровым, «Альфе» и «Вымпелу» отводилась важная роль. После того как танки должны были открыть огонь по верхним этажам, именно спецназу под прикрытием десантников поручалось ворваться в одно из крыльев здания.

Но «альфисты» и «вымпела» твердо стояли на своем: не пойдем. Их даже собрали в Кремле, пред светлые очи президента, но на прямой вопрос – Вы будете выполнять приказ? – офицеры ответили молчанием. Взбешенный Ельцин удалился ни с чем.

Максимум, в чем удалось убедить их – это доехать до Белого дома и провести на месте рекогносцировку.

То, что случилось затем, остается до сегодняшнего дня одной из самых больших загадок новейшей истории.

Уже возле самого Белого дома группа «альфистов»-добровольцев пересела на БМП. Машины подъехали к зданию. Увидев лежащих на земле раненых и убитых солдат, бойцы попытались их эвакуировать. И тут от пуль неизвестного снайпера смертельное ранение получает младший лейтенант «Альфы» Геннадий Сергеев.

«После того как бойцы “Альфы” узнали, что погиб их товарищ, никого уже не надо было уговаривать, – читаем мы в “Записках президента”. – Почти вся команда пошла на освобождение Белого дома».

Иными словами, выходит, что все последующие действия спецназа были спровоцированы смертью Сергеева.

Это – принципиально важная деталь. Потому что, как рассказывают бойцы «Альфы», пуля, поразившая Сергеева, выпущена была вовсе не из Белого дома: откуда-то со стороны. Причем стрельба по «альфистам» велась прицельно. Такой же версии придерживается и командир группы генерал Зайцев. [25]

Если это и случайность, то случайность, прямо скажем, довольно странная, оказавшаяся роковой.

Вряд ли снайперы охотились непосредственно за Сергеевым. Им достаточно было уничтожить любого из спецназовцев. Но, если в действительности существовал какой-то дьявольский, иезуитский план, ставящий своей целью поднять спецназ в атаку, то гибель Сергеева вписывалась в этот план особенно четко. До перехода в «Альфу» Сергеев служил в «Вымпеле», а значит, для обеих групп был своим .

Надо отдать должное сотрудникам «Альфы» и «Вымпела». У этих людей, привыкших к крови и смерти, выдержки оказалось больше, чем у генералов и президента.