Иван Баграмян - Так шли мы к победе

Оценивая сложившуюся обстановку, генерал М. М. Попов сказал, что гитлеровское командование, как видно, не только будет упорно удерживать выгодные для него рубежи на подступах к Невелю, но обязательно попытается встречными ударами перехватить горловину и уничтожить наши войска, выдвинувшиеся сюда. После обмена мнениями о возможных контрмерах Маркиан Михайлович, обращаясь ко мне, сказал:

— Чтобы разрядить обстановку в районе Невеля, вам, Иван Христофорович, надо продумать вопрос об организации сильного удара на Новосокольники, чтобы во взаимодействии с шестой гвардейской и третьей ударной разгромить нависающую с севера над Невелем группировку противника.

Это решение я счел вполне целесообразным.

Во время этой беседы М. М. Попов, рассказывая о своей поездке в 3-ю ударную армию, не поскупился на похвалы ее командующему генерал-лейтенанту К. Н. Галицкому, являвшемуся, по его словам, стойким, мужественным и всесторонне эрудированным военачальником.

На следующий же день в наш штаб поступил приказ о выдвижении армии к линии фронта для прочной обороны полосы от села Островки до озера Большой Иван и о подготовке удара на Новосокольники. Началась будничная фронтовая работа по подготовке к боям на новом направлении.

В последних числах октября на 2-й Прибалтийский приехал начальник Тыла Красной Армии генерал А. В. Хрулев, чтобы помочь в становлении тыла нового фронта. Андрея Васильевича сопровождала группа опытных генералов и офицеров центральных управления. Вместе с ними, в частности, был помощник члена Государственного Комитета по вопросам интендантского снабжения Михаил Сергеевич Смиртюков. [78] Ныне М. С. Смиртюков занимает пост Управляющего делами Совета Министров СССР.

По согласованию с А. В. Хрулевым поочередно вызывались в штаб фронта все командующие армиями для доклада о самых существенных нуждах подчиненных им войск.

Заблаговременно подготовив все необходимые документы, мы с генералами Куликовым и Лазаревичем в назначенный день прибыли в штаб фронта. Андрей Васильевич внимательно выслушал нас. Он свободно ориентировался во всех многочисленных и сложных проблемах тылового обеспечения, точно знал, чем центр реально мог помочь войскам, быстро схватывал сущность запросов и тут же принимал по ним конкретные решения. Почти все наши просьбы он обещал удовлетворить, причем особую щедрость проявил в экипировке офицерского состава. Но прошло и недели после отъезда А. В. Хрулева, как мы начала получать все, обещанное им.

Результатом работы начальника Тыла Красной Армии и сопровождавшей его группы генералов и офицеров было значительное улучшение всех видов снабжения войск, укрепление фронтового армейского и войскового тылов. Все мы, от командующего фронтом до рядового воина, всегда добром вспоминали эту большую помощь, понимая, что она обеспечена усилиями тружеников городов и деревень.

В разгар подготовки армии к наступлению я был вызван на КП фронта. Помню, что, прибыв туда во второй половине дня 16 ноября, я был немедленно принят М. М. Поповым и Л. 3. Мехлисом. Выслушав мой доклад о выходе армии в район сосредоточения, Маркиан Михайлович сообщил, что Верховный Главнокомандующий срочно вызывает меня в Москву. Я не удержался и спросил о цели этого вызова, но в ответ мне не было сказано ничего определенного. Как видно, фронтовое начальство тоже было не в курсе дела.

Из-за плохой погоды ехать пришлось по железной дороге, в служебном вагоне Военного совета фронта. На следующий день я прибыл в столицу, так толком и не зная, что меня ожидает. Встретивший меня на вокзале генерал сказал, что вначале со мной побеседуют в Генеральном штабе. Заехав ненадолго к семье, я отправился в Генштаб, где сразу был принят генералом А. И. Антоновым. Тепло поздоровавшись и усадив меня у стола с развернутой картой, Алексей Иннокентьевич сказал, что получил указание проинформировать меня о планах боевых действий в Белоруссии, после чего сообщил, что в начале октября до исполнителей был доведен план наступления силами трех фронтов. При этом войска Калининского (в дальнейшем — 1-го Прибалтийского) фронта должны были, наступая на Витебск, охватить белорусскую группировку врага с севера. В центре — на Оршу и Могилев — наносили удар войска Западного фронта, а с юга — на Гомель и Бобруйск — войска правого крыла Центрального (в дальнейшем — Белорусского) фронта.

Успех этих ударов мог бы привести к далеко идущим последствиям, вплоть до выхода в Прибалтику, к границам Восточной Пруссии и Польши. Но к сожалению, ощутимых результатов добились лишь войска Белорусского фронта генерала К. К. Рокоссовского, действовавшие на гомельско-речицком направлении. В центре наступление сразу же застопорилось, так как враг оказал яростное сопротивление. На северном крыле 1-й Прибалтийский достиг лишь частичного успеха. Был освобожден Невель, но дальнейшее продвижение остановили подошедшие крупные резервы врага…

— Видите, Иван Христофорович, что получается? — после паузы продолжал Антонов, водя указкой по карте. — На юге белорусская группировка врага охвачена нашими войсками, а на севере, у Невеля, мы застряли на полпути к Витебску. Крайне необходимо и здесь добиться перелома.

Поняв, что информация закончена, я спросил, какая роль в Белорусской операции отводится мне.

— Об этом вы услышите, видимо, из уст самого Верховного, — уклончиво ответил Алексей Иннокентьевич. — К нему мы отправимся вечером вместе, захватив и Сергея Матвеевича Штеменко…

И. В. Сталин был в хорошем расположении духа, и беседа наша носила почти непринужденный характер. Осведомившись о том, ознакомили ли меня с планами Ставки на белорусском направлении. Верховный заговорил о весьма положительной для нас общей ситуации на советско-германском фронте. При этом он сразу же отметил, что есть направления, где дела обстоят неважно. К числу таковых он отнес 1-й Прибалтийский фронт, две армии которого после успеха под Невелем оказались в мешке с крайне узкой горловиной.

— По неясным для меня причинам, — продолжал Сталин, — войска Первого Прибалтийского не могут добиться перелома в обстановке и развития ранее достигнутого успеха в направлении Городка и Витебска. А там мы можем изолировать две оперативно-стратегические группировки врага — северную и центральную, открыть себе ворота в Прибалтику и создать выгодные условия для освобождения всей Белоруссии. В Ставке обсуждался вопрос о смене командующего Первым Прибалтийским фронтом. Принято решение назначить вас на этот ответственный пост. — Говоря это, Верховный внимательно и, кажется, доброжелательно смотрел на меня, а затем спросил: — Как вы к этому относитесь, товарищ Баграмян?