Хайнц Кноке - Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945

Перед тем как закрыть люк, Дитер сказал мне, что хочет сегодня сбить ведущего в строю бомбардировщиков. Я, смеясь, спросил, рисуют ли янки на крыльях своих самолетов знаки отличия.

На высоте 8000 метров в районе Хелиголанда мы встретили врагов. Я вел звено плотным строем во фронтальную атаку.

Я открыл огонь по «либерейтору», находящемуся чуть ниже меня. Он немедленно загорелся и отклонился вправо от строя, рухнув вниз. Я снова зашел на атаку с хвоста, затем провел еще одну лобовую атаку, расстреливая падающий «либерейтор» спереди и снизу. Никогда у меня еще не было такой удобной цели. Вдруг он взорвался и пылающие обломки посыпались мне на голову. На несколько минут я оказался в опасности столкновения с падающим двигателем или с крутящимися, пылающими крыльями. Это означало бы катастрофу для меня. Надо было действовать как можно быстрее, и я стал пикировать вниз. Фюзеляж «либерейтора» прошел всего в нескольких сантиметрах от меня. Самолет упал в море в 30 километрах к юго-востоку от Хелиголанда.

Это мой пятый.

Я поднялся на высоту 8000 метров для следующей атаки. Вдруг мое сердце чуть не остановилось.

Дитер находится прямо посередине строя янки, следуя тем же курсом. Первый сбитый им «либерейтор» рухнул вниз несколько минут назад. Сейчас он собирается отправить в Северное море ведущего американцев. Кажется, парень сошел с ума. Он держится прямо у хвоста «боинга», [20] В английском варианте не «боинг», а «летающая крепость» (Flight fortress) черным по белому, ура переводчику. P.S. Это был В-17 возглавлявший 93BG. беспрерывно стреляя. Трассирующие очереди попадают в него.

Он совсем обезумел.

Я нырнул вниз, пробираясь к Дитеру сквозь строй американцев, беспорядочно стреляя по всем ближайшим самолетам.

Вдруг самолет Дитера стал резко падать. За ним потянулся хвост дыма. Он открыл люк и выпрыгнул. Его парашют раскрылся. Я летел рядом с ним. Лицо Дитера перекошено от боли, он обхватил себя руками. Похоже, Дитер ранен.

Через 15 минут он упал в море в секторе, обозначенном на карте как У-Р-9. Ему удалось освободиться от парашюта, его резиновая лодка надулась, и он забрался в нее. Я пролетел прямо над ним и помахал ему рукой. Он не ответил. Кажется, он ранен серьезно, видимо в живот.

Я немедленно сообщил по радио о месте падения нашего сбитого товарища и попросил для него помощи, потом вернулся на базу. Механики потрясены новостями. Мой собственный успех не принес мне никакой радости.

Только бы Дитера успели спасти…

Я один направился к морю. Остальные пока не вернулись. Не могу найти Дитера. Надеюсь, что какой-нибудь из патрульных кораблей заметил падающего парашютиста и поспешил на помощь.

Наступила ночь. Пока никаких новостей о лейтенанте Герхарде.

В его шкафчике я нашел бутылку коньяка. Такая же бутылка стоит в моем шкафчике. Когда-то мы с ним договорились, что, если кто-нибудь из нас не вернется с задания, эти бутылки достанет другой и вместе с ребятами помянет погибшего. Что же случилось с Дитером?

В полночь в моей квартире зазвонил телефон.

— Лейтенант Дитер Герхард найден экипажем корабля «Фальке». Он мертв.

Я медленно положил трубку. Дитер мертв. Он был самым близким моим другом.

Я взял бутылку из шкафа и пошел к лейтенанту Фрею. Он вместе со своей женой, Лило зашла к ним в гости. Они тоже с большой тревогой ждали новостей о Дитере. Когда я вошел, они обо всем догадались без слов.

Я протянул бутылку Фрею:

— Мы должны помянуть его.

Мы все чувствуем одно и то же, но раз мы так договорились с Дитером, значит, должны сдержать обещание.

Тело Дитера привезли в Куксхафен и положили в морг тамошнего госпиталя. Я сделал огромный венок. Мои ребята положили его в «Физелер Шторх», на котором я собираюсь полететь к Дитеру.

Я лечу над Ядебузеном, над широким устьем Везера. Вода блестит как зеркало, гладкая и спокойная, отражая лучи восходящего солнца. На севере раскинулось море, оттуда доставили тело моего погибшего друга.

Приземлился на маленьком поле недалеко от госпиталя и понес венок в маленькую церковь. Там, в центре белой маленькой холодной комнаты, лежит Дитер, накрытый белым покрывалом.

Кто-то откинул покрывало. Прекрасный стройный парень лежит холодный и умиротворенный. Он как будто спит, расслабившись после ожесточенной схватки и падения. Его глаза закрыты, в чертах лица сохранился вызов.

Спи спокойно, Дитер. Ты заслужил покой, сражаясь и умерев за наше любимое отечество. Ты был моим лучшим другом, я никогда тебя не забуду. Я остался один, но буду продолжать сражаться за Германию в этой великой битве, которую мы начинали вместе, ты и я, верные клятве, которую дали.

14.24. Завыла сирена.

Проклятие! Снова у нас нет времени, чтобы загрузить бомбы. Американцы приближаются с севера, летят над морем. Они собрались, как обычно, в том же секторе Дора-Дора, над Ярмутом.

Через несколько минут мы получили приказ возвращаться. Вражеские самолеты повернули назад и уходят на запад. Вернутся ли они?

После посадки самолеты немедленно заправлены, летчики пребывают в ожидании новой тревоги. Намерения врага не ясны, поскольку он постоянно меняет курс.

Я пытаюсь как можно быстрее загрузить 500-фунтовую бомбу в мой самолет. В это время поступает приказ на взлет, но я еще не готов.

— Сержант Веннекерс, принимайте команду, — передал я приказ.

Веннекерс помахал рукой. Он понял меня и начал разбег по взлетной полосе. Остальные последовали за ним. В тесном строю звено поднимается в воздух.

Потные механики лихорадочно работают под брюхом моего «Густава». Я, пристегнувшись, сижу в кабине и нетерпеливо курю.

— Давайте, давайте, быстрее, быстрее!

Мои товарищи исчезли из виду, направляясь в сторону моря. Янки пересекли побережье Голландии.

Готово!

Мой перегруженный самолет, грохоча, покатил к дальнему концу взлетной полосы. С бомбой я не могу стартовать по ветру. Во время разворота мой самолет неожиданно стал крениться влево — лопнула шина.

Я выстрелил красную сигнальную ракету. Мои люди поняли, в чем дело. Двадцать или тридцать человек забрались в грузовик, который помчался ко мне. Левое крыло подперли сильные спины, колесо заменили в течение нескольких секунд, я даже не заглушил двигатель.

Все в порядке! Они разбежались, я начал разбег, но самолет снова накренился влево. Несмотря на это, я попытался подняться, через 200 метров взлетел, пройдя в нескольких сантиметрах над крышей второго ангара.

Я на полной скорости поднимаюсь в безоблачное небо, направляясь к морю. Над моей головой видны следы выхлопа наших и американских самолетов. Здесь уже разгорелся бой.