Ури Геллер - Эффект Геллера

В телефонном справочнике Лондона около 850 гостиниц, и, может быть, это тоже чистая случайность, что его секретарша нашла ближайшую к моему дому гостиницу, расположенную буквально в соседнем здании, только с другим названием улицы и другим телефонным коммутатором. Так или иначе, визит Стерлинга был очень запоминающимся. А вот как описывает еще одно происшествие жена Питера, Мерлин, его, по-моему, уже сложнее назвать простой случайностью:

«Питер попросил Ури согнуть большую монету, чтобы привезти ее в Австралию и показать маловерам и скептикам. Мы обошли несколько магазинов и вернулись с изумительным серебряным совереном 1890 года выпуска. Монета обошлась нам в 25 фунтов стерлингов. На одной стороне была изображена королева Виктория, а на другой-святой Георгий с драконом. Монета была увесистой — три миллиметра толщиной и четыре сантиметра в диаметре. Эддон (Берд), коллекционер старинных монет, сказал8 что, по его мнению, она слишком хороша, чтобы ее гнуть. Это не остановило Питера, и он отдал соверен Ури, пообещавшему постараться выполнить его просьбу».

Мерлин дальше подробно описывала, как мы все ходили в индийский ресторан, где бурно обсуждали возможности телепатических сил. А под конец рассказала, как они с Питером зашли ко мне попрощаться накануне своего отъезда:

«Уходя Питер спросил Ури, удалось ли ему согнуть монету. Ури сказал: „Нет, где она? Я сейчас это сделаю“. Мы втроем стали ее искать. Ури выглядел расстроенным и озабоченным. Он взял свой пиджак и проверил все карманы. И тут он вспомнил, что забыл наш соверен в ресторане. Мы стояли в прихожей и обсуждали потерю монеты, как вдруг сильный шум в кухне напугал нас, он был похож на звук разбившегося стакана.

Мы бросились на кухню узнать, что это было, но там никого не было, а вход был только со стороны прихожей, так что мы бы видели, если бы кто-то входил и выходил. Питер и Ури быстро осмотрели помещение и, не заметив ничего необычного, вернулись ко мне озадаченные.

Я же под действием какой-то невидимой силы вдруг направилась прямо к раковине — в ней лежала согнутая монета.

Мужчины подбежали ко мне, и мы все запрыгали от радости по поводу внезапного и столь чудесного возвращения монеты. Я помню, Ури посмотрел на нее и сказал: „Хорошо, что она уже согнута. Теперь мне не нужно этого делать“».

В 1984 году я получил приглашение от Денни Шалема, одного из ведущих израильских импресарио, на четыре сценических выступления. Стоило все хорошенько обдумать, прежде чем решиться его принять. Пять лет моего добровольного самоотречения от публичных выступлений укрепили меня психологически так же, как физически и духовно. И теперь я был готов встретиться с моими соотечественниками — впервые за 12 лет. Кроме того, это была хорошая возможность для Ханны провести хоть немного времени со своими родителями. Ну и, наконец, мне хотелось показать Израиль Даниэлю и его маленькой сестренке Натали, которая родилась в 1983 году.

Тем не менее я знал, что могут возникнуть проблемы. Как сказано в Библии, «никакой пророк не принимается в своем отечестве» (Евангелие от Луки, гл. 4, строфа 24). А в израильском характере, надо признать, есть еще одна маленькая червоточинка, вызывающая зависть к любому, кто завоевал успех за границей. Я не хочу сказать, что таких людей, как музыканты Ицхак Перльман и Пинхас Цукерман, актер Топол и режиссер Менахем Голан, не принимают у себя на родине, но я неоднократно уже испытал ощущение отчуждения и знал, что такое бывает по отношению не только ко мне, но и ко многим другим известным израильтянам, добившимся славы или удачи где-то за рубежом. Не могло не волновать и то, как отреагирует на мои демонстрации новое поколение, и то, что подумает обо мне старшее поколение.

Меня все еще мучили некоторые сомнения и тогда, когда самолет уверенно проскрежетал по взлетной полосе аэропорта Тель-Авива. Но через несколько минут я понял, что не стоит беспокоиться. Хотя моя официальная пресс-конференция была назначена на следующий день, вся израильская пресса пришла меня поприветствовать.

«Какие чувства испытываешь, когда возвращаешься домой героем?» — спросил меня один репортер. Я был так ошарашен вопросом, что не помню своего ответа.

Он задал тон всей пресс-конференции, придав совершенно другой оборот и остальным средствам массовой информации, которым Денни Шалем объявил, что все билеты на оба моих представления в трехтысячном зале Манн-аудиториум в Тель-Авиве, так же как и в залах Иерусалима и Хайфы, уже проданы. Корреспонденты, к моему удивлению, обращались со мной как с героем-победителем и не задали ни одного недоброжелательного вопроса. Я недоумевал, что же случилось со всеми моими хулителями, которые буквально из кожи лезли вон, чтобы уничтожить меня 14 лет назад.

Если верить сообщению в прессе, десять ведущих фокусников страны заняли места в первом ряду во время моего представления в Тель-Авиве. Без сомнения, они надеялись подловить меня на использовании трюков из их привычных арсеналов. Если так, то можно представить себе их удивление, когда они увидели, что у меня явно ничего не спрятано «в рукавах», тем более что рукавов у меня вообще не было. Впервые в жизни я делал то, чего, уверен, никогда не видела публика в Манн-аудиториум, да еще облачившись в рубашку с короткими рукавами и в теннисные шорты!

После представления, которое прошло прекрасно, ко мне в гримерную зашел очень неожиданный посетитель. Это был Ронай Шачни, президент израильского Общества содействия искусству магии, который незадолго до этого довольно резко критиковал меня, увидев в телепрограмме. Очевидно, он изменил свое мнение, так как первыми словами его, сказанными мне, были: «Ури, я снимаю шляпу перед вами. Вы выступили потрясающе». После этого он подарил мне медальон с гербом их общества. Зачем он мне его дал? Считал ли он меня величайшим иллюзионистом или все же настоящим телепатом?

Денни Шалем договорился со мной лишь о четырех выступлениях. Но спрос был так велик, что дело закончилось тридцатью. К тому времени, когда я вылетал в Лондон в феврале 1985 года, у меня скопилось 113 газетных вырезок обо мне из всех ведущих израильских газет и журналов и 99 % из них были положительными. Я взял их с собой. Израильтяне могут гордиться своими возвращающимися знаменитостями.

Один человек, чей вклад я особенно ценил, был Ури Авнери — владелец и издатель популярного еженедельника «Хаолам Хазе». В этом журнале 20 февраля 1974 года была помещена огромная обзорная статья обо мне, которая, как выразился один из моих критиков, «создана для того, чтобы навсегда положить конец карьере мистера Геллера». Она целиком и полностью состояла из вымышленной и лживой информации, включая «интервью» с моими родителями, которое они никогда не давали, пространные и недвусмысленные заявления Ханны, из которых она не произнесла ни единого слова, и ничем не подтвержденные утверждения, что Шипи якобы помогал мне, делая знаки из зрительного зала.