Ури Геллер - Эффект Геллера

Представьте себе мое удивление, когда вскоре после прибытия в Израиль я прочитал в газете «Ма'Арив» от 9 ноября 1984 года, что Яша заявляет сейчас следующее: «Я никогда не утверждал, что он шарлатан». Это по отношению ко мне. Еще больше я удивился, услышав о том, что он хотел помочь мне в организации турне и что в рекламной афише его имя находится рядом с именем Денни Шалема.

Я встретился с Яшей и объяснил ему, что готов простить его за нанесенные мне в прошлом обиды, но тем не менее хочу восстановить справедливость. Вот небольшой отрывок из данных им в присутствии адвоката Моше Бен-Хаима письменных показаний, подписанных 10 декабря 1984 года:

«Я знаю Ури Геллера с 1971 года. Подтверждаю, что вся информация, данная мной в 1977 году о нем, его родственниках и о господине Штранге, не имеет под собой реальной основы и по сути своей была ложной. Признаюсь, что все сказанное мной тогда было следствием финансовых разногласий между нами. Мне казалось, что Геллер должен увеличить процент моего долевого участия в прибыли от выступлений.

Специально хочу отметить тот факт, что люди, заинтересованные в нанесении вреда Ури Геллеру, нашли меня в 1977 году и вынудили сделать заявление, направленное против него. Под их нажимом я согласился и оклеветал Ури Геллера, сообщив прессе недостоверную информацию.

Это неправда, что Ури Геллер выехал в Мексику в поисках убежища из-за того, что его искали израильские власти. Насколько мне известно, никаких розысков не было. Не было и причин для их возбуждения.

Ложью являются и мои слова о том, что Геллер плут и мошенник, который обманывает зрителей, когда выступает на сцене или вне ее. Неправда и то, что в обмане каким-то образом помогал ему и я сам.

Еще раз хочу отметить тот факт, что люди, желавшие во что бы то ни стало навредить Ури Геллеру, незаконным способом использовали меня для клеветы на этого человека».

Похожая история произошла у меня и при встрече со своей бывшей подружкой Айрис Давидеско, с которой мы также пришли к примирению после ее хотя и не публичного, но вполне меня удовлетворившего объяснения. «Я любила тебя, Ури, — сказала она, — и была очень обижена, когда ты меня бросил. Чтобы как-то отомстить, сделать тебе больно, я стала говорить о тебе то, что хотели услышать твои недоброжелатели. Ни на что большее я оказалась не способна».

В феврале 1985 года я уехал из Израиля, предельно изможденный, как физически, так и душевно. Это было, наверное, самое изнурительное турне в моей жизни. И я даже дал клятву, что никогда больше не соглашусь на такую насыщенную программу. Но, несмотря на все это, мне, конечно, было очень приятно, что меня так тепло принимали дома, что мне удалось помириться со многими людьми, с которыми в свое время развела меня судьба.

Жизнь полна совпадений, и, похоже, чаще всего они подстерегают меня в аэропортах и самолетах.

Я стоял в зале ожидания в аэропорту Тель-Авива, когда заметил смотрящего на меня и улыбающегося мужчину примерно моего возраста. Я сперва подумал, что он просто узнал меня по выступлениям, и вежливо кивнул ему головой. Тут нас позвали на посадку, и вскоре мы уже взлетали. Едва погасла надпись: «Пристегните ремни!» — я вдруг почувствовал легкий шлепок по плечу. Обернувшись, я увидел того мужчину из зала ожидания, сидевшего, как теперь выяснилось, прямо сзади меня.

Ури, — обратился он ко мне. — Посмотри на меня внимательно. Не узнаешь?

Да, я видел вас в аэропорту, — сказал я.

— Еще раз посмотри, ну, неужели ты не помнишь меня?

Лицо его казалось мне смутно знакомым, но я по-прежнему терялся в догадках.

Если бы не я, ты не летел бы сейчас на самолете.

Что вы имеете в виду?

Неужели ты не помнишь, как ты едва не утонул, когда тебе было десять лет?

Ави! — воскликнул я. — Ну, конечно, теперь я тебя вспомнил!

Я тогда учился в киббуце в Хадзоре неподалеку от Ашдода и однажды вместе с другими ребятишками пошел купаться на море. Я тогда почти не умел плавать и, конечно, понятия не имел, какое сильное там подводное течение и что делать, если вдруг попадешь в него. Так со мной и произошло. Я так испугался, что в ужасе вцепился в парня, который был ко мне ближе всех. Это и был Ави. Я едва не утащил его за собой вниз. Но, к счастью, он оказался сильнее меня и был хорошим пловцом. Ему удалось вытащить меня на пляж. И он, разумеется, был прав, говоря, что я вряд ли сейчас летел бы на самолете или еще на чем бы то ни было, если бы не он.

Мы с ним вспомнили детство, общих друзей и, прощаясь в аэропорту Хитроу, договорились не терять связь. Ави летел в Канаду, где он сейчас живет, и я попросил его написать специально для этой книги небольшое воспоминание об одном необычном эпизоде, который произошел с нами почти тридцать лет назад. Ави его тоже, как оказалось, хорошо помнил и 10 июня 1985 года прислал мне длинное письмо, из которого я хочу привести небольшую выдержку, предназначенную прежде всего для тех, кто еще верит в то, что я научился всем трюкам у Шипи, только-только родившегося к моменту описываемых событий:

«Был теплый летний день, мы шли по пешеходной дорожке от столовой к новому бассейну. Слева простирался неоглядный зеленый газон, а справа холм, поросший молодыми соснами.

Ты вдруг снял часы с запястья и протянул мне с таким видом, словно хотел, чтобы я оценил их. Я решил, что это, наверное, подарок от твоего отца, и с искренним восхищением воскликнул, что часы великолепные. А ты неожиданно сказал: „Смотри, что я могу сделать с ними“.

Я внимательно наблюдал за тем, как ты взял часы в руку и крепко их стиснул. Стрелки часов стали как-то странно ходить: то резко прыгали вперед, то вдруг устремлялись вспять. Мне показалось, что это какой-то фокус, и я сказал: „Знаю, знаю, ты крутишь колесико!“

Ты засмеялся и повторил все снова. Теперь я четко видел, что ты не трогал кнопку, но все равно думал, что ты все-таки как-то меня разыгрываешь. Честно сказать, я и в этот раз тебе не поверил. Конечно, я должен был поразиться и восхититься тем, что ты продемонстрировал, но, как вообще свойственно двенадцатилетнему мальчишке, я небрежно проронил: „Ну и что!“

Мы немного еще постояли и пошли в класс. Вот и все. Ни ты, ни я не относились к этому серьезно, не понимали, что это может значить для тебя и для всех людей. Тогда самым главным тебе казалось просто показать: „Смотри, что я могу сделать!“

Абрахам Сеттон.

Виктория, Би-Си, Канада».

Мой приезд в Лондон в феврале 1985 года тоже можно считать результатом подобного совпадения. Дело обстояло приблизительно так.

Когда к конце 1984 года Даниэлю исполнилось три года, у нас с Ханной состоялся серьезный разговор о том, что пора нам определяться, где мы будем жить постоянно, где наши дети пойдут в школу. Дальше уже невозможно было возить его и Натали по всему свету из одного дома в другой, как это было до сих пор. Вопрос этот оставался открытым до того момента, когда британский бизнесмен Ричард Брзнсон пригласил меня на торжественный перелет из Лондона в Нью-Йорк, открывающий историю его новой авиационной компании «Вирджин Эр-лайнс».