Товий Баевский - Записки нового репатрианта, или Злоключения бывшего советского врача в Израиле

Несмотря на эти общие закономерности, трудно предсказать, как сложится профессиональная судьба конкретного врача. Иногда молодой, здоровый и преуспевающий в прежней жизни человек никак не может преодолеть барьеры, и теряет свою прежнюю профессию. С другой стороны, немало людей предпенсионного и даже пенсионного возраста находят в себе силы на то, чтобы справиться со всеми сложностями и продолжить работать по специальности. Это зависит в некоторой степени от удачи, и в огромной степени от свойств самой личности.

Я хочу рассказать о нескольких людях, с которыми я столкнулся в Израиле и об их профессиональных судьбах. Они показались мне интересными и нетипичными, подтверждающими тезис о том, что, в конечном счете, все зависит от самого человека. При этом я не беру известных во всем мире ученых, которым не требовалось особо доказывать свои профессиональные возможности — они, хотя и не всегда гладко, но устраиваются. Я имею в виду обычных людей, работавших в Союзе простыми врачами, в крайнем случае, заведующими отделением.

Речь пойдет о моей знакомой по курсам переподготовки назовем ее Д.

Д. родилась в Одессе, это невероятно колоритная личность со всеми характерными одесскими интонациями и словечками.

В 18 лет она вышла замуж за москвича и переехала жить в столицу. Ее муж, хоть и не одессит, но личность не менее колоритная, работал поваром, при этом играя в театральной студии.

Семь лет подряд Д. штурмовала медицинский институт, и шесть раз подряд ее проваливали — каково еврейке, да еще с одесским прононсом, поступать в московский мед — всем ясно. За эти годы она успела закончить мед училище и начать работать акушеркой. На седьмой раз крепость все же пала — ее приняли на первый курс. К тому времени у нее уже было двое детей.

Отец семейства тоже даром время не терял, успел закончить вечерний институт пищевой промышленности, и устроился шеф поваром в один из престижных московских ресторанов.

За 7 лет учебы кипучий одесский темперамент проявился в основном на поприще общественной работы — Д. быстро выдвинулась по комсомольской линии. После окончания института она поступает в клиническую ординатуру по гинекологии. Через 2 года успешно заканчивает ее. Затем, когда советское еврейство начинает шевелиться и потихоньку отчаливать из Союза, семейство Д. так же решается паковать чемоданы. За несколько лет до этого в семье появляется еще один ребенок.

С тремя детьми семья благополучно переезжает в Израиль. Муж без особых проблем находит работу по своей поварской специальности — сначала в каких то маленьких забегаловках, потом в более приличных заведениях, а под конец становится ведущим поваром в ресторане шикарного отеля в Тель — Авиве.

Сложнее приходится Д. Сразу после приезда она пытается сдать врачебный экзамен, и естественно, безуспешно. Затем заканчивает курс для подготовки к экзамену, но преодолеть этот барьер ей снова не удается. Готовится еще год — и вновь неудача. Непросто учиться к экзаменам с 3 детьми и без всякой посторонней помощи. Приходится возвращаться к специальности, полученной в мед училище. Д. поступает на курсы дипломированных медсестер, успешно кончает их, получает диплом старшей медсестры и начинает работать в крупной больнице в Ашкелоне в отделении беременности высокого риска. Кроме того, регулярно дважды в год она ходит сдавать врачебный экзамен, но безуспешно.

На работе Д. быстро выдвигается, ее начинают ценить, появляется жизненная стабильность — нормальная работа, приличная зарплата, уважение коллег и начальства.

Семья постепенно становится на ноги. Покупается квартира, машина куплена раньше. Наконец, в семье ожидается прибавление четвертый ребенок. Казалось бы, живи и радуйся, есть все что нужно для счастья. Но самолюбие не позволяет успокаиваться. После рождения дочки Д. берет отпуск по уходу за ребенком, во время которого снова, уже в восьмой раз, готовится к экзамену на медицинскую лицензию, и на этот раз его успешно сдает.

Моментально вся медсестринская карьера отбрасывается, как ненужная старая тряпка, вместе с хорошим местом и достойной зарплатой. В министерстве здравоохранения Д. признана врачом стажером (интерном), поскольку ее стаж не превышал в Союзе 2 лет. Она получает возможность в течение года получать мизерную олимовскую стипендию и проходить стажировку в больнице без ясных перспектив на будущее. Во время стажировки она так себя зарекомендовывает, что несколько отделений приглашают ее к себе на специализацию. Но Д. хочет быть только гинекологом. Все, кто про это слышат — смеются ей в лицо. Гинекология — это самая блатная специальность, избранные выпускники израильских университетов не могут попасть на работу в это отделение, а тут какая то олимка, да еще с четырьмя детьми. Но Д. это не смущает. Кипучий одесско-комсомольский темперамент ведет на баррикады, и они падают одна за другой.

Она осаждает профессора, заведующего отделением гинекологии до тех пор, пока он не соглашается взять ее волонтером, без оплаты. Дальше привычный сценарий повторяется через короткое время Д. становится в отделении незаменимой, делает всю черную работу, пашет за двоих, и наконец, получает дежурства в гинекологии, ее ставят на операции, что само по себе без признанной специализации вещь невероятная. Днем она работает в отделении бесплатно, но за дежурства деньги получает. Работы она при этом делает на все две ставки — но это уже ее личное дело.

На этом наша история пока заканчивается. Специализации по гинекологии Д. до сих пор не получила, и получит ли в дальнейшем — не ясно. Но в любом случае, к своей любимой профессии она вернулась, а если не гинекологом — то уж терапевтом или педиатром она станет точно — эти отделения готовы взять ее на специализацию хоть сейчас. Но Д. пока ждет может у профессора совесть проснется, и он все же даст ей то, что она заслужила по праву.

Речь пойдет о человеке, с которым я познакомился в кожном отделении больницы Бейлинсон, назовем его доктор А.

Доктор А. приехал из Молдавии в Израиль в возрасте 65 лет, проработав всю жизнь кожником — венерологом. Был он там достаточно устроен, приехал в основном из — за сына, который решил репатриироваться.

Не зная ни слова на иврите, А. пошел в ульпан, выучил язык в такой степени, что мог как то объясниться. После этого больше от скуки пошел на 6 — месячную стажировку для врачей со стажем больше 14 лет — хотя в этом возрасте пенсия ему уже полагалась, и о работе можно было не беспокоиться. Во время стажировки он освоил профессиональный иврит, работал в дерматологическом отделении в мед. центре Тель Ха Шомер, одновременно из любопытства ходил в лабораторию, где занимались диагностикой грибковых инфекций. Ему пришлось заниматься этим во время работы в Союзе, и с такими микроскопическими исследованиями он был знаком хорошо. В лаборатории быстро оценили его познания, но на том все и кончилось. Шесть месяцев прошли, экзамен он сдал, лицензию на право работы получил и спокойно положил ее в шкаф, понимая, что искать работу в его возрасте бессмысленно, а прожить можно и на пенсию.