Исаак Мостов - Дорога к крылышкам. Как новый репатриант стал израильским лётчиком

© Исаак Мостов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Началась эта невероятная для своего времени и удивительная по своей сути история в результате тектонического геополитического сдвига, произошедшего из-за Шестидневной войны в июне 1967 года. Шок, с которым мир воспринял это событие, поднял, помимо всего прочего, волну еврейского самосознания, отголоски которой дошли до Риги, столицы Советской Латвии, города, в котором я родился и рос 16 лет.

Пять лет спустя, 5 июня 1972 года, мои родители, моя младшая сестра Лариса и я приземлились в аэропорту Лод в Израиле.

Если бы тогда, в начале июня 1972 года, кто-то сказал мне – пареньку 16 лет от роду, новому репатрианту в стране, языка которой я не знал и о культуре которой я не имел ни малейшего представления, который ещё не знал, как и где будет жить завтра, – что менее чем через четыре года я стану офицером и лётчиком израильских ВВС, я бы рассмеялся ему в лицо как городскому сумасшедшему…

Но невероятное случилось, и когда я вспоминаю, как это произошло, руки сами собой тянутся к клавишам компьютера, чтобы описать эту удивительную и примечательную историю.

Первые дни после «алии 1 1 Алия (подняться, возвыситься) – используется для обозначения иммиграции только в Израиль, т.к. считается, что переезд в Израиль является возвышающим событием в жизни еврея. », а так называется репатриация в Израиль на иврите, мы провели у родственников – сестры и брата отца, которые перебрались в Израиль уже в 1969 году и получили отдельные квартиры на одной лестничной площадке в многоэтажном современном доме на окраине Тель-Авива. С момента их отъезда из Риги, парами и в одиночку, остальные две сестры и два брата отца со всеми своими семьями уехали из Риги на ПМЖ в Израиль. Мой отец, младший из девяти детей, из которых только семеро пережили войну, голод и болезни, своей иммиграцией завершил переезд в Израиль всего семейства Мостовых. А за мамой последовали её родители, сестра и брат с семьями… Практически за 4 года, с 1969-го по

1973-й, вся моя близкая родня – дед и бабушка со стороны матери, дядья и тётки, двоюродные братья со всех сторон – переехала в Израиль, всего 37 человек.

После нескольких дней радостных встреч и застолья у родственников в Тель-Авиве мы – родители, Лариса и я – сели в такси и переехали в Атлит под Хайфой, в центр абсорбции, куда мы получили направление по прибытии в аэропорт Лод. В этом центре нам предстояло провести около полугода, изучая язык и знакомясь с Израилем, чтобы потом было легче найти работу и вписаться в жизнь на новой Родине. Жить это время нам предстояло на крошечное пособие от Министерства абсорбции, которого едва хватало на еду и одежду, – из Риги мы выехали с парой чемоданов на человека, с минимальным набором одежды и обуви, так что наш гардероб требовал постоянного обновления и пополнения.

В Атлите мы всей семьёй рьяно взялись за изучение иврита… До нашего прибытия в Израиль мы не знали ни слова на этом языке, даже букв алфавита не знали. Пришлось учить всё с нуля, да ещё и на языке, который пишется справа налево… Однако несколько месяцев спустя я уже болтал с местными ребятами на иврите и мог прочитать названия на упаковках продуктов в продуктовой лавке. Мне это давалось намного легче, чем моим родителям, – сказывался возраст и непосредственное общение с местными сверстниками из Атлита, который считался в те годы запущенным городком простых работяг, выходцев из арабских стран и восточной Европы, приехавших в страну в пятидесятые и шестидесятые годы. Понятно, что в общении с ними мы научились словам и понятиям на иврите, которым учительницы в центре абсорбции не учили, хотя и знали…

В начале сентября, с началом учебного года, нас, молодёжь центра абсорбции в возрасте средней школы, собрали и отправили на учёбу в известную Хайфскую среднюю школу «Лео Бек». Там меня определили в 11-й класс 2 2 Школьное обучение в Израиле начинается с 6 лет и длится 12 лет. Последним классом среднего образования является 12-й класс, поэтому для меня 11-й класс подходил и по возрасту… на основании возраста и того, что в Риге я закончил 9 из десяти классов средней школы. Моя сестра Лариса, вместе с остальной малышнёй центра абсорбции, была определена в первый класс местной начальной школы в Атлите.

Где-то в октябре мой отец, инженер-электрик по образованию, видя, как мама выкраивает каждую копейку пособия и экономит на всём чём можно, чтобы хоть как-то одеть и обуть сестру и меня в школу, почувствовал, что изучил уже иврит достаточно, чтобы начать искать себе работу. Он нашёл её сравнительно быстро, но в Иерусалиме – далеко от Атлита и Хайфы, к которым мы уже начали привыкать. Его приняли на работу инженером в Иерусалимское отделение Израильской электрической компании, и приблизительно через месяц мы заново упаковали чемоданы и переехали в Иерусалим, в трёхкомнатную квартирку в одном из новых районов на окраине города, которую родители получили в аренду с правом выкупа от «Сохнута» – Еврейского агентства, которое помогало устраиваться всем «олим 3 3 Новым репатриантам – иврит. ». Вместе с квартирой мы получили в аренду 4 железных пружинных кровати, кухонный стол на четверых, 4 стула, 4 набора посуды – кружка, тарелка, вилка, ложка, столовый нож, пару кастрюль и сковородку. Больше в квартире ничего, кроме белых стен, сантехники и кухонных шкафчиков, не было, и наши чемоданы ещё долго служили нам шкафами…

После нескольких дней, которые прошли в заботах о нашем благоустройстве в новой квартире, пришло время определить нас с сестрой на учебу. С Ларисой это было просто – местная начальная школа нашего городского района приняла её без каких-либо вопросов, и с утра пораньше она весело бежала туда вместе с толпой местных ребятишек. Со мной все было сложнее…

Мы с отцом отправились в несколько средних школ города – товарищи по работе посоветовали ему лучшие, и мы начали со школы при Иерусалимском университете, которая считалась особенно сильной в сфере математики и физики, к которым у меня была тяга с ранних лет. Учебный год уже был в полном разгаре, и никто из руководства средних школ, которые мы с отцом обошли, не хотел принимать меня в 11-й класс – все ссылались на то, что я не знаю иврита в достаточной мере, чтобы угнаться за классом в их школе, уровень который был, по их убеждению, не сравним с моей школой №46 на рабочей окраине Риги. Максимум, что мне предлагали, это начать учиться в 10-м классе, нагло ссылаясь на то, что в Риге я закончил «только» девять классов. Но я не был готов провести лишний год за партой. И папа знал, что со мной на эту тему спорить не надо.