Исаак Мостов - Дорога к крылышкам. Как новый репатриант стал израильским лётчиком

Там уже скопилась небольшая толпа человек в 100, состоявшая из молодых людей моего возраста и их провожающих, и стояли несколько автобусов. Все были призывниками предпризыва 5 5 Летний призыв в ЦАХАЛ начинался в августе, после завершения выпускных экзаменов в средних школах. Пред-призывы проводили несколькими неделями ранее для того, чтобы те, кто не сумели пройти отбор в элитные подразделения, могли после этого влиться в общий поток призыва и программ обучения молодых бойцов. лета 1974 года, посвящённого отбору в элитные заведения и подразделения ЦАХАЛа. Мне предстояло пройти отбор в одном из таких престижных заведений – Школе морских офицеров ВМФ Израиля.

Как так получилось, что новый репатриант призывается в Школу морских офицеров? Пути Господни неисповедимы…

Оказалось, что шок, прошедший ударной волной по израильскому обществу и ЦАХАЛу в результате Войны Судного дня 1973 года, среди всего прочего изменил критерии для службы и призыва новых репатриантов в элитные части ЦАХАЛа, и где-то поздней весной 1974 года армейская бюрократическая машина начала действовать… Мне на дом пришла повестка-приглашение явиться по определённому адресу в армейскую базу Тель Ашомер, в пригороде Тель-Авива. Нельзя сказать, что я удивился – для удивления требуется ожидание, я был просто в шоке… Это для меня было необъяснимо и, конечно же, крайне неожиданно. Многие из моих одноклассников в гимназии уже прошли свои отборочные вызовы в Тель Ашомер, который был основной перевалочной базой для всех призывников ЦАХАЛа – кто в Лётную школу ВВС, кто в разведку Генштаба. Я же, кроме двух обычных для всех израильских юношей допризывного возраста визитов в военкомат, ничего такого не проходил. В Риге я уже стоял на учёте в военкомате и даже проходил какие-то медицинские проверки, так что посещение израильского военкомата для меня не было таким уж волнующим событием. Наоборот, последнее моё посещение Иерусалимского военкомата сопровождалось неприятными воспоминаниями о письменных экзаменах на иврите, в которых использовалось много слов, которых я не знал, и у меня сложилось чёткое впечатление, что эти тесты я провалил… Всё, на что я надеялся, это было призваться в боевые части ЦАХАЛа, несмотря на провал на экзаменах военкомата. А тут эта повестка…

В назначенный день я явился в указанный барак Тель Ашомера. В ничем не примечательном деревянном строении времён Второй мировой войны, возведённом ещё британской армией во время британского правления Палестиной, вместе со мной было ещё 20 ребят моего возраста. Новых репатриантов среди них я не заметил, все говорили на хорошем иврите… Я было подумал, что ошибся адресом, но после того, как уточнил у старшины, который принимал повестки и что-то отмечал у себя, оказалось, что нет – меня вызывали именно сюда. Старшина направил меня в соседний барак – там молодые и крепкие на вид ребята классического телосложения в светлой форме (принадлежность которой к родам войск я ещё не знал) проводили проверку силовыми упражнениями – кто в течение минуты может делать сколько отжиманий на руках, подняться из положения лёжа и тому подобное. Среди прочего была проверка того, на сколько временя я могу задержать дыхание. Для меня это было просто, в те годы я мог спокойно нырять и проплывать под водой 30, а то и больше метров. Мои общие результаты оказались вполне достойными – не зря в Риге я занимался самбо с 11 лет, и они отправили меня обратно к старшине. Тот направил меня в кабинет с молодым человеком в гражданском, который задавал мне много разных вопросов из разных областей жизни, в том числе про отношения в семье, мой характер и другие. Я, стараясь изо всех сил вспомнить и использовать правильные слова на иврите, отвечал медленно, чем, как видно, создавал впечатление вдумчивого человека. И тогда он спросил меня о том, в каком элитном подразделении ЦАХАЛа я хотел бы служить. Я, конечно же, был ошарашен таким вопросом и, посмотрев на него, как на неразумное дитя, выпалил: «Как это возможно? Ведь я в стране ещё даже не два года!» Теперь пришла его очередь изумляться… Но он быстро оправился, сказал мне: «Подожди здесь» – и вышел из комнаты, как видно, посоветоваться с кем-то. Через некоторое время он вернулся и поведал мне, что, несмотря на то, что я новый репатриант, менее чем два года в стране, я только что прошёл первый отбор в элитные подразделения ВМФ Израиля, и что если я готов призваться на флот, то мне надо выбрать, куда – либо в Школу морских офицеров, либо во Флотилию №13 6 6 Флотилия №13 – «Шайетет шлошэсре» на иврите, знаменитое подразделение спецназа ВМФ Израиля. . Я, уже изрядно шокированный новостями, спрашиваю: «А это что?», и приятный молодой человек в штатском начал мне вкратце объяснять, чему учат в Школе морских офицеров и чем занимаются парни из 13-й флотилии… Теперь право выбора перешло ко мне, и я, не теряя времени на долгое раздумье, заявляю: «Школа морских офицеров! Мне нравятся машины и двигатели, и я не люблю долго и много бегать и плавать…».

Когда я вернулся домой, в Иерусалим, и рассказал родителям о том, что было в Тель Ашомере, в комнате на несколько минут воцарилась тишина.., которую прервал резкий окрик моего отца: «Я не согласен!» – и последовавшая за этим ссора… Это был обычной спор поколений, в котором я апеллировал двумя тезисами: «Тебя никто не спрашивал» и «Это моя жизнь»… Пока отец не вбросил джокера: «А ты о нас подумал? Если погибнешь в море, у нас даже могилки не будет!» На это у меня не было готового ответа, и мы прекратили ссориться… Но 25 июля 1974 года я пошёл призываться в Школу морских офицеров ВМФ Израиля.

На моих одноклассников мой визит в Тель Ашомер и повестка на ранний призыв произвели должное впечатление, и они стали замечать моё существование в школе…

Маленький дворик Иерусалимского военкомата кишел и гудел призывниками и провожающими, когда какой-то авторитетный человек в зелёной форме с зычным голосом и мегафоном стал наводить порядок и выкрикивать имена. Каждый, чьё имя он выкрикивал, поднимал свои вещи – кто рюкзак, кто сумку – и поднимался на борт одного из поджидающих напротив ворот военкомата автобусов. Авторитетный человек продолжал выкрикивать имена, толпа в военкоматском дворике редела, а меня не вызывали… Авторитетный человек в форме закончил своё выступление пожеланием удачи призывникам, автобусы закрыли двери и начали движение в сторону выезда из города, а во дворике остались я и трое призывников, имена которых названы не были…

Ощущение было не из приятных… «Что произошло? Неужели отменили мой призыв в Школу морских офицеров? За что?» – в голову лезли разные мысли, ни одна из них не радостная…