Федор Архипенко - Записки лётчика-истребителя

2-я линия обороны немецких войск была прорвана, в прорыв, как и было задумано, устремились танковые и механизированные части и начали так стремительно наступать на запад, что мы, авиаторы, еле их догнали.

К 6 января погода начала восстанавливаться, но 2 ВА не могла активно действовать, так как ее командование не знало, на какой рубеж вышли наши войска.

Мы начали выполнять боевые задачи по разведке и прикрытию наших наземных войск в определенных районах — под Властувом, Логувом, Стопнищем.

16 января 1945 года я получил задание разведать аэродром Стале-Дешно (в районе Енджеюва) и если там нет немцев, произвести посадку, убедиться, что аэродром наш, после чего дать команду произвести посадку ведомому.

Вылетели в паре на разведку, нашли аэродром, самолетов противника там не оказалось, кругом аэродрома бесконечными колоннами на запад двигались войска.

Я приземлился и, определив, что аэродром в наших руках, дал команду произвести посадку ведомому.

С командованием полка заранее было условлено, что если мы оба не вернемся с разведки, то это будет сигнал, что все в порядке и весь полк может перелетать. Так оно и получилось, к вечеру все наши ребята перелетели на этот аэродром в район Енджеюва. Это было, конечно, рискованно, но оригинально и быстро была решена задача по приближению истребительной авиации к полю боя наших наземных войск.

17 января на аэродром Стале-Дешно прибыл комдив Л. И. Горегляд и лично мне поставил задачу: вылететь в паре на прикрытие наших войск в район Ченстохова, предупредив, что где-то там неподалеку есть неприятельский аэродром и можно встретить охотников. Подлетая к заданной зоне, на высоте 3000 метров, увидел снизу впереди справа два ФВ-190, разворачивающихся на запад, перешел в атаку сзади сверху, сблизившись до дистанции 80 — 100 метров, поймал в прицел и открыл огонь, самолет задымил и ушел к земле. Я погнался было за ведущим, но тот снизился до бреющего полета и над самым городом Ченстоховым я потерял его. Бросил преследование, с разворотом вправо развернулся на северную окраину города и выскочил на аэродром с бетонированной взлетно-посадочной полосой. Никаких немецких самолетов на ней не было видно. Также как ни в самом городе Ченстохове, ни в его окрестностях не было видно каких-либо войск.

Вернувшись на свой аэродром, доложил, что город Ченстохов занят нашими войсками, ибо обстановка на земле абсолютно спокойная.

20 января я получил задание разведать уже знакомый мне аэродром Костелец под Ченстоховом, посмотреть, что твориться в самом Ченстохове, западнее города, но особо обратить внимание на аэродром, проверить, не вернулась ли немецкая авиация.

В результате разведки я определил, что наши войска уже далеко ушли на запад от этого города и вспоминаю, что внизу, очень далеко, видел два самолета Me-109 в левом развороте.

На аэродроме никакого движения, ни людей, ни техники.

В тот же день получил команду с 1-й аэ перелететь на аэродром Костелец. Решил сесть первым и, убедившись, что аэродром пуст, дал команду по радио садиться остальным летчикам. Спустя час — полтора перелетели 2-я и 3-я авиаэскадрильи.

Вскоре оказалось, что аэродром не так уж и пуст, здесь была передовая команда какого-то бао, который обслуживал самолеты-штурмовики Ил-2. Нас они вообще сильно испугались и попрятались, летали-то мы на американских самолетах, которые они и в глаза никогда не видели, хоть на них и были красные звезды.

Вытащив их из укрытий, мы быстро нашли с ними общий язык, и они приняли нас на все виды довольствия. Самолеты обслуживали сами летчики, заправляли горючим, а больше и нечего было делать. Ночью охраняли сами себя, держа пистолеты на чеку, так как время было неспокойное, группировки немецких войск прорывались на запад.

С аэродрома Ченстохова пришлось уже летать на территорию Германии на реку Одер, в район Оппеле и другие.

Спустя 5 дней, 25 января, я получил новую интересную задачу от командира авиадивизии Горегляда: улететь со своим ведомым на аэродром Альт-Розенберг, что находился уже на территории Германии. Тот должен был приземлиться на аэродром и доложить мне по радио состояние аэродрома, можно ли садиться другим самолетам.

Прилетев на полевой аэродром, я прошел на бреющем полете и, осмотрев с воздуха площадку приземления, дал команду младшему лейтенанту Борису Голованову идти на посадку. Он приземлился нормально, самолет не поломал, передал по радио мне, что площадка ровная и посадку можно произвести.

Возвращаясь обратно, я попал в сильный снеговой заряд, пришлось обходить, отклонился на юг, при этом потерял ориентировку. Вскоре увидел под собой аэродром, где базировались самолеты штурмовики Ил-2, произвел посадку и, не выключая мотора, подозвав одного из техников, спросил — что это за аэродром, тот ответил, я определился по карте, лежавшей на колене, взлетел и вернулся в Ченстохов. По прилету доложил, что Голованов сел благополучно и посадку на площадку производить можно.

В этом вылете я использовал так называемый 7-й способ восстановления потерянной ориентации — методом «сел и спросил» или «с помощью опроса местных жителей». Метод этот использовался с первых шагов авиации. Еще в 1941 году в 17 иап был случай, когда летчик со странной фамилией Адольф за один полет дважды садился на «лагге» под Киевом. Второй раз он сел всего в 5 км от аэродрома базирования.

Погода была плохая, непрерывно проходили снежные заряды, две вылетевшие пары — Никифорова и Карлова вернулись обратно и лишь под вечер авиаполк попарно перелетел на аэродром Альт-Розенберг, где скучал Боря Голованов.

Итак, 25 января 1945 года мы оказались на территории Германии. Я в тот вечер долго не мог заснуть, ворочался, курил, вспоминался первый день Великой Отечественной войны, погибшие ребята, родные, мелькали в памяти пройденные аэродромы…

26 января 1945 года довелось сделать боевой вылет на прикрытие наземных войск в район Оппеле-Герлица, затем аэродром раскис и стал не пригоден для работы. На нашу площадку между тем перебазировались еще полк штурмовиков Ил-10 и полк бомбардировщиков Пе-2 из авиакорпуса генерала И. С. Полбина.

В это время наши наземные войска окружили город Бреслау. Командование 1-го Украинского фронта требовало данных воздушной разведки о войсках, обороняющих этот город.

Вспоминается, как на аэродром прибыли начальник штаба нашей авиадивизии полковник В. В. Иванов и командир 6-го гвардейского бомбардировочного корпуса генерал-майор авиации И. С. Полбин.

Вначале было принято решение послать две пары самолетов-штурмовиков Ил-10. Штурмовики начали взлетать и ни один не смог даже оторваться от земли из-за вязкости грунтовой взлетно-посадочной полосы — все самолеты выкатились на разбеге за границу аэродрома.