Сергей Луганский - Небо остается чистым. Записки военного летчика.

Руки мои привычно лежат на рычагах управления. Впереди и чуть в сторонке я вижу машину командира звена Владимира Пешкова, нашего старшего товарища и наставника. Я знаю, что он, как и все летчики эскадрильи, нетерпеливо и зорко всматривается в чужое стылое небо, чтобы не пропустить, первым заметить неприятельские самолеты.

Эскадрилья летит четко, как на ученье. Мы ведем поиск. Еще в школе инструкторы, бывалые летчики, прошедшие через бои в Испании и Монголии, внушили нам, что истребитель – хозяин неба. Истребитель – оружие атаки, он сам ищет врага и навязывает бой. «А что такое бомбардировщик?- с оттенком превосходства говорили инструкторы.- Висит, как горшок, и всего боится».

Оговорюсь сразу, что вскоре нам, истребителям, пришлось взять на себя и обязанности бомбардировщиков. И здесь нашему пренебрежительному отношению пришел конец. Нелегкий у них тоже хлеб, у бомбардировщиков!…

Далеко на горизонте, где белесое зимнее небо сливается с заснеженной землей, мы замечаем восемь черных точек. Ага, это он, неприятель! Первый неприятель.

Помня учебные наставления, забираемся ввысь, накапливая выгодную для атаки высоту. На полный газ включены моторы. Руки еще крепче сжимают рычаги, внутри все дрожит от нетерпения и азарта. «Сейчас, сейчас!…»

Замечаем, что неприятельские самолеты тоже набирают высоту. Сближаемся. Теперь уже отчетливо видно, что перед нами «фоккеры», немецкие машины. Их восемь, восемь вооруженных стервятников, готовых нападать, огрызаться, драться, готовых распороть твою машину пулеметной очередью и повергнуть на землю.

Мы много раз вылетали на учебные задания. Как опытные, бывалые летчики мы начинали учебные бои, заходили на атаку, «открывали огонь» и так же, как наши старшие, уже обстрелянные товарищи, выходили из пике, чтобы снова с разгону уйти вверх и набрать высоту для боя Сближаясь с «противником», мы припадали к прицелам и ловили момент, когда в крестовине покажется гудящее рыло самолета. Все это было знакомо и отработано. Но беда в том, что до сих пор со мною лоб в лоб сходился свой товарищ. Он не поймает тебя на оплошности, не всадит очередь,- в лучшем случае скажет об ошибке на разборе боя. Ну, ругнет инструктор или руководитель полетов А тут - четкий строй вражеских машин несется нам навстречу Совсем как на ученье. Только каким-то шестым чувством сознаешь, что оттуда за тобой наблюдают хищные не добрые глаза, приготовив полную ленту смертоносного свинца.

И все же осторожность и благоразумие оставили нас едва мы пошли на сближение. В каком-то диком, неуемном возбуждении я забыл обо всех наставлениях командира потерял из виду соседей и на полном газу помчался на встречу «фоккерам». Мелькнули очертания неприятельских машин, трассирующие очереди, еще что-то – и я одумался, лишь увидев перед собой мирное безоблачное небо, Сначала я даже растерялся. А где же «фоккеры»? Оказалось, неприятель умелым маневром вышел из боя, прижался к земле и уходил к себе. Вся наша эскадрилья сохраняла боевой порядок, и только я да мой товарищ Николай Муров вырвались черт знает куда. Тут только запоздалое благоразумие снова взяло верх. Как же мы так легкомысленно выскочили вперед! А боевой порядок? А закон боя, где ведомому отведено строгое место? А заповедь истребителя – сам погибай, но товарища выручай? Все забыли. И, видимо, родились мы с Муровым под счастливой звездой, если наша горячка благополучно сошла нам с рук. Будь у неприятеля равные с нами силы и прими он бой, не миновать бы нам получить смертельную очередь в хвост.

Виновато возвратились мы к эскадрилье, заняли свои места за самолетом Пешкова и побито поплелись на аэродром.

А уж что было вечером, на разборе боевого дня, лучше и не вспоминать. Наши товарищи, такие, как герой боев в Испании Евгений Холзаков, участник сражений в Монголии Иван Попов, Герои Советского Союза братья Орловы и многие другие были известные в те времена летчики. Эти люди знали цену настоящей отваге, они не раз смотрели смерти в глаза и если остались живы, то благодаря не одной безрассудной храбрости, но и высокому искусству боя, дисциплине и хладнокровию, без которых немыслим настоящий летчик-истребитель.

«Вразумляли» они нас так, что памятно до сих пор. Но суровый урок боевых товарищей пошел нам на пользу.

Повседневной «работой» истребителей на финском фронте было такое, казалось бы, малоподходящее для них занятие, как штурмовка передовых позиций. Наши наземные войска ломали хорошо укрепленную линию Маннергейма, и задачей авиации было помочь им разбивать долговременные опорные пункты врага, подавлять артиллерию и загонять пехоту в землю.

Нелегко было воевать нашим пехотинцам, лыжникам, танкистам. Трудно было и авиаторам. Летчики, прибывшие на Север совсем недавно, не успели как следует освоиться в новой для себя обстановке. Необходимый опыт приобретался постепенно, уже в ходе боевых действий.

Остро ощущался недостаток средств связи. Усугубляло положение то, что действия наступающих войск происходили зимой, в крепкие морозы, по незнакомой глухой местности. Население было настроено враждебно все же наступление нарастало. Наши войска приближались к жизненноважным пунктам неприятельских укреплений. Это был пусть медленный, но неумолимый вал наступления.

Особенно упорные бои разгорелись в феврале. После первого наступательного порыва наших войск атакующие части остановились перед второй линией вражеской обороны. Тогда командование фронта приказало вывести из боя головные дивизии для отдыха и пополнения, подтянуть резервы.

Три дня в районе Карельского перешейка бушевала метель. Нечего и говорить, что вся наша авиация крепко засела на своих аэродромах. Мы знали о готовящемся наступлении и ждали улучшения погоды.

Стандартных, подготовленных аэродромов в Финляндии не было, и нашему полку пришлось базироваться на нескольких наспех оборудованных площадках. Снег валил так густо, что нечего было и думать расчистить поле, подготовить взлет. Домики, в которых мы жили, заваливало по самые крыши. Со стороны посмотреть – даже странно: бугор снега и из него вдруг тянется вверх струйка дыма. Не было видно даже крыш.

В часы вынужденного безделья летчики собирались вместе и начинались бесконечные разговоры. Теперь уже у всех нас появился кое-какой опыт, и мы могли сделать какие-то выводы относительно силы противника, увидеть и оценить боевые качества своих самолетов. Но и здесь решающее слово принадлежало старшим товарищам, у которых за плечами были бои в Испании и Монголии. По их словам выходило, что на наших истребителях стоит недостаточно мощное вооружение.

– В Испании мы увидели, как надо бить фашистов,- говорил командир полка.- Одно плохо – оружие на наших ястребках надо срочно менять. Истребителям необходимо пушечное вооружение.