Эндре Мурани-Ковач - Флорентийский волшебник

Отливать пушки времени уже не было. Значит, необходимо было принять меры, чтобы несколько имеющихся в крепости пушек легко передвигались с места на место. Но лафеты крепостной артиллерии, «научная» военная техника того времени не давали этой возможности. И Леонардо создает проект трехколесного лафета, снабженного мощным болтом, скрепляющим его с дулом пушки. Тугодум-командир, который возглавлял скудную артиллерию обороняющихся, только глазами завращал, услыхав о столь дерзком новаторстве. Леонардо был вынужден показать чертежи посетившему крепость главному военному инженеру Флоренции, почтенному Джулиано да Сангалло. [24]Тот почувствовал себя оскробленным, когда Леонардо сгоряча подверг критике всю его деятельность, и отклонил изобретение своего молодого коллеги, придравшись к несущественным, чисто внешним недостаткам чертежа.

Однако воображение Леонардо зажглось неотложным делом создания военных машин. Он уже представлял себе пушку с особо гибкими шарнирами, обеспечивающими ее подвижность, и вдохновенно делал чертеж.

Не успел он закончить проект такой пушки, как у пего родилась новая идея. Почему бы не увеличить скорострельность? И не только у пушек! Кремневое оружие – вряд ли можно представить себе что-либо более медлительное! И Леонардо к снабженному зубчаткой лафету – в таком виде он создает возможность точнее целиться – приспособил «поворотный» механизм. Довольный, он помчался к главному военному инженеру.

Но Сангалло не пожелал его выслушать, он даже не взглянул на чертежи.

– На всякое новшество требуется разрешение синьора Лоренцо.

Леонардо раздраженно пояснил преимущества своего изобретения, но, заметив холодную сдержанность собеседника, с достоинством и как будто смирившись, распрощался. Но он тут же поспешил во Флоренцию, рискуя быть пойманным рыскающими вокруг Колле папскими наемниками. Ему все же удалось благополучно пересечь горы. Во дворце Медичи его дело неожиданно осложнилось. Пришлось несколько суток дожидаться аудиенции синьора Лоренцо.

Наконец Леонардо стоит перед Медичи, с волнением рассказывая о сложных перипетиях с чертежами.

Правитель республики пристально разглядывает молодого художника, листает чертежи. Но внимание его не задерживается на них. Механика для него вещь смутная. Вот гармоничные линии произведений живописи, красочные пятна на них – это другое дело, они могут увлечь его на время, но, в сущности, привержен он только к философии и поэзии. Да еще в прозе могут пленить его игривые обороты. А что в этих вот чертежах? Они, несомненно, хороши, отработанны. И талантлив же этот Леонардо! Жаль только, что он распыляет свои знания на подобную чепуху. Жаль и то, что оп такой неугомонный. И чего бы ему не сидеть в своей мастерской и не малевать смазливых мадонн? Судьба войны решается не храбростью отдельных лиц и применением таких вот машин. Не решается она и на поле битвы. Уполномоченные сипьора Лоренцо уже вступили в переговоры с неаполитанским королем. Но об этом говорить пока еще рано. Лоренцо поднимает умные глаза. Кожа натянута на его худом лице.

– Чертежи на вид прекрасны. Но, к сожалению, я в них не разбираюсь. Так что мне трудно судить: что тут нового и что из этого нового осуществимо.

Напрасно пытается Леонардо пускаться в объяснения. Синьор Лоренцо упорно отсылает его к своему главному военному инженеру, Сангалло.

– Но ведь я от него… он направил меня…

Медичи начинает раздражать напористый посетитель. Художник, а лезет в изобретательство. Впрочем, неудачник Сангалло тоже подавал сначала надежды на поприще искусства. И чего он вздумал навязать это докучливое существо ему на шею?

– Ты ступай к нему, мессер Леонардо.

– Но ведь…

– Не перебивай меня. Ты говоришь, твои изобретения принесут пользу. Я тебе верю. Но одной веры недостаточно. Нужны еще и знания. Ступай к Сангалло. Меня уверили в том, что он великолепно разбирается в военной технике. Ты ему скажи, что я велел заняться изучением этих чертежей.

Мог ли Леонардо подумать, что к тому времени, как он вернется в Колле, Сангалло там уже не окажется. Они разминулись. Напрасно посетил изобретатель коменданта крепости.

– То, что ты тут рассказываешь, мессер Леонардо, замечательно, – сказал капитан. – Но могу ли я сейчас оценить эти чертежи? Ведь все решается практикой. Ты изготовь – пусть в миниатюре – хотя бы один из этих механизмов, быть может, тогда я смогу сказать тебе что-нибудь определенное.

Леонардо снова оставил Колле и отправился во Флоренцию. К себе в мастерскую. Он решил изготовить модель нового орудия. Но не будет ли к тому времени уже поздно? Надо бы иными путями помочь делу. Через несколько дней противник возьмет крепость…

Запершись в своей комнате, Леонардо долго размышлял: в чем состоит теперь первостепенная задача? И после множества набросков начертил проект конструкции, состоящей из толстых бревен, которые дюжинами можно будет сбрасывать с выступов бастиона, отшвыривая таким образом от стен далеко в пропасть лестницы противника.

Он долго и терпеливо работал, производя расчеты наиболее целесообразного распределения и крепления бревен. Из Колле меж тем долетали тревожные вести.

– Не возвращайся туда, – умолял его Лоренцо ди Креди. – Лучше бы ты закончил свою картину.

Но с Леонардо трудно было объясняться. От него досталось даже кроткому мессеру Андреа: такое горячее время, противник у ворот города, а он-де возится со своей скульптурной группой.

Мессер Андреа не счел нужным возразить, и Леонардо с сердцем, наполненным горечью, покинул мастерскую.

Поднявшись на гребень южного хребта, он должен был признать, что этой дорогой вернуться в крепость не сможет.

Скалы гулко отражали грохот орудий, в долине плотным облаком клубился дым. Видимо, противник перешел в решительное наступление. Значит, он опоздал. Он попытался пробраться к осажденным в обход, другим путем, со стороны Пизы. К тому времени, как он вышел на пизанскую дорогу, спустились сумерки.

Орудия уже давно смолкли. Но Леонардо после изнурительного восхождения так устал, что едва передвигал ноги.

Он присел отдохнуть под одиноким деревом. Близилась холодная осенняя ночь. Сырость и ветер пробирали до костей. Пошел дождь.

Леонардо двинулся дальше. Под порывами ветра он с трудом шел по быстро размокающей дороге. Вскоре ему пришлось посторониться: за спиной грохотали повозки. Напрасно кричал Леонардо сидевшим на них людям – те проносились мимо. Но последний возница все же осадил лошадь. На козлах сидел стареющий человек.

От него Леонардо узнал, что это пизанские кучера спешат домой из Колле. Крепость под вечер заняли папские ландскнехты.