Георгий Егоров - Фарватерами флотской службы

Итак, мы ждали врага и готовились к встрече с ним. Но как нередко бывает в жизни, даже то, чего ждешь, приходит неожиданно.

- Транспорт справа тридцать, на горизонте,-прогремел в центральном посту доклад вахтенного командира -лейтенанта Шагиняна.

Ярошевича как пружиной подбросило с места:

- Боевая тревога! Торпедная атака...

Началось сложное маневрирование.

И вновь, в который раз за время войны, подумалось о том, чему нас учили в училище и с чем пришлось столкнуться. Да, в стенах училища каждый курсант не раз и не два выходил в атаку на транспорты условного противника. Однако, сколько ни рылся в памяти, не вспомнил ни одной учебной атаки, которая проводилась бы в темное время суток. Все - днем!

Но именно днем фашисты старались не появляться в открытом море, а если уж появлялись, то в очень сильном охранении...

Наша лодка, не погружаясь, сближалась с довольно крупным транспортом, силуэт которого едва просматривался во тьме.

Весь экипаж в эти минуты находился в большом напряжении.

- Аппараты - товсь! - прозвучала очередная команда.

- Аппараты - пли! - скомандовал командир.

Ждали результата атаки. Но безуспешно. Взрыва не последовало. В самый последний момент транспорт резко изменил курс.

Однако Ярошевич не из тех, кто не доводит дела до конца.

- Самый полный вперед! Право на борт, - доносится о ходового мостика. Кормовые аппараты приготовить к выстрелу. - И снова: - Аппараты - товсь! Пли!

Сильнейший удар раздался где-то в корме. Грохот прокатился по отсекам и погас в носу.

- Торпеды вышли. Торпедный аппарат номер шесть имеет повреждения, доложили торпедисты из седьмого отсека.

Вот когда выяснилось, что бомбежка глубинными бомбами кончилась для нас у Гогланда не безрезультатно. Они все же повредили торпедный аппарат. Хорошо, что хоть вышла торпеда.

Но оказалось, что радовались мы преждевременно. Поврежденный торпедный аппарат во время выхода торпеды, видимо, погнул ее рули, и создалась нелепая ситуация. Вместо того чтобы идти на транспорт противника, торпеда, развернувшись, устремилась на свою же лодку. Спасло нас хладнокровие и мастерство Ярошевича. Он умело уклонился от торпеды и продолжил преследование транспорта. Командир никак не хотел упускать крупную цель.

Мы сблизились с транспортом на 3 кабельтова. Это пятьсот с лишним метров. И вот новый залп из двух торпед.

Раздался сильнейший взрыв. Мощный толчок сбил с ног тех, кто не успел за что-нибудь ухватиться. Наша торпеда взорвалась в районе ходового мостика транспорта.

Испросив разрешения, я выскочил наверх и увидел картину, которая не могла не порадовать глаз: полыхая огромным факелом, судно погружалось в пучину. Так был потоплен немецкий сухогрузный транспорт "Франц-Рудольф"..

После атаки подводная лодка, отойдя мористее, легла на грунт для перезарядки торпедных аппаратов. В тот день произошло очень важное для меня событие. На партийном собрании обсуждались вопросы, связанные с выполнением боевого задания. А затем выступил наш комсомольский вожак старшина 2-й статьи Петр Петрович Шур. По его предложению, которое было подкреплено боевой характеристикой, меня приняли в члены ВКП(б).

У берегов противника

В боевом приказе на поход в Балтийское море нашему экипажу ставились три задачи. Во-первых, атаковать и топить все фашистские корабли, которые нам встретятся. Во-вторых, вести разведку. И в-третьих, попытаться обнаружить район, где фашисты проводили испытания новых подводных лодок.

В тот период разворачивалась так называемая битва за Атлантику. По существу же шла борьба на коммуникациях, связывавших США с Англией, а также с нашими северными портами - Мурманском и Архангельском.

У фашистов в центре внимания в то время уже был подводный флот. Из месяца в месяц нарастало количество лодок, входивших в строй. Ко времени, о котором идет речь, то есть к концу 1942 года, гитлеровцы ежемесячно строили до 20 лодок. В дальнейшем их количество возросло.

Новые корабли, прежде чем приступить к боевым действиям, должны были непременно пройти заводские и ходовые испытания. Как правило, испытания производились в определенных районах. Такой район нам предстояло обнаружить.

Было уже начало октября. Наша лодка шла к северу от маяка Стило, что недалеко от Данцигской бухты (Гданьский залив). Море было пустынным. Который уже день не встречалось ни одного транспорта. Я нес ходовую вахту. В очередной раз осматривая горизонт, вдруг увидел силуэт боевого корабля. Конечно, тотчас объявил боевую тревогу. Прибывшему в центральный пост Ярошевичу доложил:

- Крейсер по пеленгу 280 градусов, на удалении 60- 70 кабельтовых.

Командир прильнул к перископу.

- Нет, это не крейсер,- произнес он через некоторое время. - Это эсминец серии "Зет".

Эскадренные миноносцы такого типа фашисты начали строить во время войны. Это были довольно крупные корабли (не случайно я принял один из них за крейсер).

Легли на курс сближения. Поднимая время от времени на поверхность перископ, Ярошевич короткими рублеными фразами сообщал о событиях, которые разворачивались там, наверху. По его сведениям я вел прокладку пути своего корабля и корабля противника.

События разворачивались следующим образом. Мы сблизились с эсминцем на 25 кабельтовых и уже приготовились к атаке, но он резко отвернул в сторону.

Легли на новый курс сближения. И снова отворот цели. Но в этот раз она шла прямым курсом на нас. Лучшего момента для атаки не придумаешь.

- Аппараты - товсь! - произнес командир лодки. И тут же воскликнул: - Ах, черт! Опять отвернул. Странное маневрирование.

Да, маневрирование немецкого эсминца было действительно странным. Во всяком случае, оно не походило на противолодочный зигзаг, которого можно было ожидать. Похоже, курсы эсминца ограничивали пределы определенного квадрата.

Обстановка прояснилась после доклада акустика:

- Эсминец работает звукоподводной связью. Четко различаю "добро" и "ха".

- Значит, в районе еще один корабль. Неужто подводная лодка?! встрепенулся Ярошевич.

Стали в третий раз сближаться с противником. И в третий раз перед самым залпом он резко отвернул в сторону. А между тем стало смеркаться. По сообщению Ярошевича, горизонт был темным. Я подумал, что нам, наверное, так и не удастся атаковать эсминец, как вдруг командир произнес:

- Малая цель в 18 кабельтовых. Похоже, катер. - А потом взволнованно: Подводная лодка! Всплывает!

Торпедная атака на лодку стала развиваться стремительно по всем правилам искусства. С дистанции 10 кабельтовых мы выстрелили последней торпедой.

- Торпеда вышла, - комментировал командир. - Отлично идет!

И внезапно, в самый что ни на есть критический момент, боцман срывающимся голосом доложил: