Георгий Егоров - Фарватерами флотской службы

Затем наш путь пролегал далее, с кратковременным заходом в Лиепаю приморский город, который уже в первые дни войны оказал фашистам упорное сопротивление. Здесь же до самых последних дней войны велись ожесточенные бои с прижатой к морю Курляндской группировкой противника.

Ошвартовавшись в порту, мы увидели множество разбросанных пушек, пулеметов, автоматов. Но еще больше оружия покоилось на дне моря. Об этом мы узнали случайно.

Краснофлотец Кусайло, пробегая по узкой сходне с причала на лодку, поскользнулся и выронил автомат. Тотчас был вызван водолаз. Надев скафандр, он ушел под воду и вскоре подал сигнал: "Поднимайте!" Моряки потянули пеньковый трос и вытащили наверх автомат. Но не наш, а немецкий. А водолаз подавал сигналы один за другим. Количество оружия на пирсе росло, однако нашего автомата не было. Наконец из воды показался и он.

К этому времени скопилась целая гора различных автоматов, винтовок, гранат и другого оружия. И собраны они были только с небольшого пятачка морского дна у причала! Сколько же оружия находилось в других местах!

А страна в те дни жила мирной жизнью: восстанавливались разрушенные города и села, на новую ступень поднималось народное хозяйство. Демобилизованные фронтовики возвращались в родные края. Уходили с кораблей и отслужившие срок моряки. Торжественным и трогательным было прощание.

Собрались мы однажды всем экипажем лодки в кубрике плавбазы. Вспоминали боевые походы. Демобилизованные наказывали новичкам, чтобы крепили и приумножали традиции, родившиеся в годы войны. А сами горячо заверяли партию и правительство, что и на мирном фронте будут верно служить Отчизне.

Затем экипаж был построен на борту подводной лодки. Увольнявшимся в запас вручили немудреные подарки - гостинцы для семей из корабельного запаса. Моряки прощались с кораблем, как с живым существом. У многих на глазах были слезы...

Постепенно менялся и офицерский состав. Уходил на другую должность командир БЧ-5 инженер-капитан 3 ранга Михаил Иванович Колушенков, с которым я так славно сработался. В задушевной беседе поделились сокровенным. Михаил Иванович был старше меня почти на восемь лет. Он признался, что на первых порах относился ко мне, как к молодому командиру, весьма настороженно. Но от похода к походу сомнения его постепенно развеивались.

Михаил Иванович вспомнил, как в феврале сорок пятого ночью, и при плохой видимости, нас едва не таранил эсминец. Мы тогда чуть не погибли: при срочном погружении произошла задержка, лодка словно не захотела уходить под воду.

- Дело прошлое, а ведь я тогда сплоховал, - признался Михаил Иванович. - В спешке не вовремя открыл кингстоны цистерн главного балласта. В этом и была причина!

- Мне это известно, - признался и я. - А не упрекал вас потому, что видел - все произошло случайно.

Впоследствии мы много раз встречались с Колушенковым в Ленинграде.

Вскоре наша служба вошла в новое русло. Появилось молодое пополнение. Началась боевая подготовка.

В начале 1946 года лодка была передана в состав 8-го флота, а в моем служебном положении произошли изменения.

Тут, пожалуй, самое время заглянуть в прошлое.

Как я уже рассказывал, в сентябре 1941 года над Балтийским флотом нависла угроза уничтожения. Именно тогда англичане пообещали в случае затопления наших кораблей частично возместить после войны причиненный ущерб. На что И. В. Сталин ответил: "Не может быть сомнения, что в случае необходимости советские корабли в Ленинграде действительно будут уничтожены советскими людьми. Но за этот ущерб несет ответственность не Англия, а Германия. Я думаю поэтому, что ущерб должен быть возмещен после войны за счет Германии"{7}.

Вот сколь неколебимой была у нашего правительства вера в победу над врагом в тот крайне тяжелый, если не критический, период. И эта вера не только передавалась всем советским людям. Она являлась реальной могучей, воодушевляющей силой...

В один из дней в начале 1947 года меня вызвал командир части С. Б. Верховский.

- Думаем назначить вас командиром трофейной подводной лодки, - без предисловий сказал он. - Как вы на это смотрите?

Я поблагодарил за доверие: переход на большую лодку был повышением. Однако, честно говоря, подобная перспектива не очень прельщала меня.

Как известно, в конце 1945 года по специальному соглашению правительств СССР, США, Англии и Франции был произведен раздел флотов поверженных государств - Германии и Италии. Процедура эта происходила путем жеребьевки. В цилиндр бросались свернутые в рулончик бумажки с названиями кораблей, и представители союзных стран (от нас - адмирал Гордей Иванович Левченко) поочередно доставали эти бумажки. Не буду перечислять, что получили мы: были и линкор, и крейсера, и эсминцы, и тральщики. Скажу лишь о подводных лодках. К нам на Балтику прибыли несколько лодок VII серии средним водоизмещением до 530 тонн, одна (океанская) IX серии водоизмещением до 740 тонн, часть лодок XXI серии (это были новые, построенные в течение 1943-1945 годов, корабли с мощными аккумуляторными батареями) и одна малая - XXIII серии, также с усиленной аккумуляторной батареей.

С помощью таких лодок, применяя бесследные самонаводящиеся акустические торпеды, фашисты рассчитывали переломить в свою пользу ход битвы за Атлантику.

В течение октября - ноября 1945 года лодки и надводные корабли бывшего фашистского флота прибывали на Балтику. Один из таких кораблей - плавбазу подводных лодок "Отто Вунши" командование поручило перевести моему бывшему командиру Дмитрию Климентьевичу Ярошевичу.

Впоследствии он рассказывал, что принял плавбазу в Ростоке. Экипаж оказался разношерстным: в нем числились не только немецкие моряки, но и, в качестве инструкторов, английские, а также американские. От них наш советский экипаж и принимал на ходу корабль.

Когда плавбаза, за которой в кильватер тянулись трофейные подводные лодки, вышла в море, Дмитрий Климентьевич задал курс от острова Борнхольм в нашу базу. Но английские офицеры тотчас развернули свои карты:

- Этим курсом идти нельзя. Здесь минные поля. Ярошевич усмехнулся. Он избороздил этот район вдоль и поперек и знал наверняка, что мин тут нет. В подтверждение Ярошевич показал им советскую карту, на которой на этом участке минные поля не значились.

Англичане ничего не ответили. Но вскоре Ярошевич увидел, что они все, как один, появились на верхней палубе в спасательных жилетах. Видимо, не поверили советскому офицеру и в случае подрыва на мине приготовились прыгать в воду. Так и простояли они наверху до самой базы.

Что касается лодок, то, не к чести наших бывших союзников, лодки передавались нам не в лучшем виде. Следуя из портов Норвегии и Англии, сдающие команды выбрасывали за борт документацию, некоторую аппаратуру, описания механизмов и систем.