Исай Абрамович - Книга воспоминаний

Перед началом операции Блюхер послал к генералу Молчанову, командовавшему белой армией, парламентера, передавшего обращение Блюхера к войскам противника с предложением прекратить сопротивление и сдаться Народно-Революционной армии. Парламентером пошел наш Паша Подеревянский, молодой, красивый, смелый человек, которого мы очень любили. Естественно, мы очень беспокоились за него, однако белые, хотя и отклонили предложение о капитуляции, но Пашу не тронули, и он благополучно возвратился в штаб.

Сидели мы у телефонов в той самой большой комнате, где работал Блюхер. За столом, на котором лежала карта Волочаевского района, располагались главком и другие командиры. На стенах висели три телефона, и каждый из нас во время боевых действий был связан с одним из командиров соединений. Через нас Блюхер в любую минуту мог связаться с командирами, а они — с главкомом. Мы слово в слово передавали распоряжения главкома и сообщавшиеся главкому сведения, которые он тщательно отмечал на карте.

Наступление наших войск началось 10 февраля 1922 года. Перед началом операции в частях была проведена большая политическая работа, в которую включилась и наша группа. Велась работа и в войсках противника. Накануне наступления наш самолет разбросал в окопах и по тылам белых множество листовок, привезенных в поезде Блюхера. А в листовках, раздававшихся нашим бойцам, мне запомнились лозунги: «Даешь Волочаевку!», «Привал на Имане, отдых — во Владивостоке».

Но отдых оставался пока впереди. Волочаевку еще нужно было взять. Бои велись тяжелые. Волочаевка располагалась на будто выглаженной равнине, без какой-либо возвышенности, без единого деревца. Белые заранее оборудовали по всему фронту восемь рядов проволочных заграждений, а за ними — окопы со встроенными артиллерийскими орудиями и гнездами для станковых пулеметов.

Начался бой. В лобовой атаке наши несли большие по тем масштабам потери. Противник кинжальным огнем из пулеметов простреливал наши наступающие части. Помню, как по моему телефону позвонил командир соединения и просил, ввиду больших потерь, разрешения прекратить наступление. Блюхер внимательно выслушал сообщение и сказал:

— Передайте, что командующий приказывает безоговорочно продолжать наступление.

Сражение продолжалось два дня. Белые упорно сопротивлялись. Но когда нашим войскам удалось обойти фронт со стороны Казакевичей, генерал Молчанов отдал приказ отступить.

Волочаевка была взята войсками Народно-Революционной армии. Не забудется картина этого поля сражения. Снежная равнина, усеянная тысячами трупов, замерзших в том положении, в каком их застала смерть. Наши и белые, в самых причудливых позах. А неподалеку, рядом со штабом, горят костры, народоармейцы греются чаем. Блюхер вышел из штабного домика с эмалированной кружкой в руках…

Блюхер был одет так же, как рядовой народоармеец, и очень прост в обращении. Рассказывали, что как раз в эти дни он подошел к одному из костров и попросил налить ему кружку кипятку. Боец послал его довольно далеко. Блюхер ничего не ответил и направился к другому костру.

— Ты что, с ума сошел, ведь это командующий, — сказал один из сидевших у костра. Виновник бросился к Блюхеру извиняться, но тот даже не обратил внимания на его провинность. Весть об этом эпизоде быстро разнеслась среди народоармейцев и вызвала большую симпатию к главкому.

Наступление продолжалось. 14 февраля наши части заняли Хабаровск.

Вскоре после боев под Волочаевкой меня назначили начальником агитационного поезда Хабаровского фронта. Поезд должен был выпускать свою газету, проводить митинги и доклады, распространять литературу. В состав поезда входили вагон-типография, вагон-библиотека-читальня, вагон-клуб с оркестром и спальный вагон. Редактором фронтовой газеты, выпускавшейся поездом, назначили Подеревянского, а руководителем агитационной группы Елену Терновскую, известную дальневосточную комсомолку, очень яркого и талантливого человека.

Поезд двигался по железной дороге и останавливался в местах сосредоточения воинских частей. На стоянках начинал играть оркестр, созывавший бойцов на митинг. На митинге выступал обычно кто-нибудь из нас троих — Подеревянский, Терновская или я — с докладами о международном и внутреннем положении. Потом кто хотел из бойцов заходил в читальню, а политработники частей получали от нас газеты для распространения.

Очень важно было, как указало командование, разъяснить бойцам сложную обстановку, создавшуюся на Хабаровском фронте. Правительство ДВР заключило соглашение с японским военным командованием, согласно которому войска НРА могли продвигаться к Владивостоку только по мере отхода японских войск. Между нашими и японскими войсками при этом всегда должен был строго соблюдаться разрыв (если я правильно запомнил — не менее 10 километров). Японское же командование медлило с отходом, стараясь продлить пребывание своих войск на Дальнем Востоке. Поэтому они время от времени устраивали провокации, стараясь вызвать военные действия с нашей стороны.

Одну из таких провокаций устроили они с нашим бронепоездом № 8. Зная, что частям НРА категорически запрещено вступать в бой с японскими солдатами и открывать по ним огонь, что в случае нападения японцев им приказано отходить, группа японцев стала окружать бронепоезд и сделала попытку захватить его. Командир бронепоезда (фамилию не помню) готов был отдать приказ о сдаче. Тогда комиссар поезда Кручина приказал арестовать командира, принял командование и распорядился занять позиции у орудий и пулеметов. Когда японцы попытались подняться на платформы бронепоезда, Кручина приказал открыть огонь. Часть японцев были убиты и ранены, а вся группа японских войск, пытавшаяся захватить бронепоезд, вынуждена была отступить. Явившись в расположение штаба главкома, Кручина доложил Блюхеру о случившемся. Блюхер освободил от ареста командира бронепоезда и вынужден был для формы арестовать Кручину и принести извинения японскому командованию.

Но японское командование вскоре начало общее наступление на наши позиции. Части НРА получили приказ отходить без боя. Отходили до станции Иман. В войсках поднялся ропот:

— Зачем же мы несли такие потери? Так воевали, с таким трудом завоевывали территорию, а теперь без боя отдаем?

Как и другие политработники фронта, я получил указание разъяснять бойцам смысл заключенного с японцами соглашения и суть временных затруднений, испытываемых нашими частями до тех пор, пока правительство ДВР не подпишет с японским командованием новое соглашение.

Вскоре на место Блюхера был назначен Уборевич.