Роберт Форте - Тимоти Лири: Искушение будущим

Р. Ф.: Я сейчас вспомнил, что было 17 апреля, когда мы начали этот разговор — ровно в середине празднования годовщины открытия ЛСД, я имею в виду разговор о Тимоти Лири. Он как раз начал чувствовать себя лучше. Хоть и в инвалидном кресле, но он был полон энергии и юмора, вел себя как шаловливый мальчишка, оказавшийся в теле дряхлого 75-летнего старца. Ты знаешь, он может быть обаятелен и трудно переносим одновременно. Язвительно остроумен. Я рад, что у нас выдался случай поговорить о нем.

Медведь: Я не уверен, смогу ли я сказать о нем что-нибудь, чего еще не сказали другие. Мы с ним зависали вместе на протяжении ряда лет, но у меня всегда было чувство, что он упорно пытается дурачить меня то в том, то в другом, так что я так и не знаю его истин-ное лицо. Прости, но это правда.

Говорят, он собирается устроить показательное Интернет-самоубийство на своем веб-сайте. Если это правда, то он, должно быть, потерял всякие остатки человеческого достоинства в своей погоне за славой. Я прочел в австралийской газете статью Филиппа Адамса, в котором он пишет, что люди, любой ценой старающиеся поддерживать свою известность, неизбежно получают необратимые повреждения мозга. Я вынужден согласиться с этим, и Тим — прекрасное тому подтверждение.

Р. Ф.: Ну, он, конечно, публичная фигура, знаменитость. Это накладывает определенные обязательства. Как там говорится? «Чем выше на дерево залезает обезьяна, тем лучше видна ее задница».

Когда он впервые объявил о том, что собирается подвергнуть свое тело криогенной заморозке, он сказал: «Я оставляю свой выбор свободным и, когда дойдет до дела, я, может быть, пошлю на хуй этот холодиль-ный бизнес, и закажу себе вместо него хороший миксер». На самом деле, он сейчас все больше в себе, но несколько вышедших один за другим пресс-релизов создают впечатление бесконечного Лири-карнавала.

Медведь: Я рад, что статья про самоубийство в Интернете — фальшивка. Ей-богу, это не к лицу ни одному человеку, хотя бы с небольшими признаками просветления. Единственная вещь, которой человек реально обладает в этом мире, — его честь, и главная часть ее природы — это достоинство. Это работа, и личная задача для каждого из нас. Может быть, величайшая задача искусства, высочайшее призвание художника в этой жизни — работа по созданию самого себя, и тогда честь становится неотъемлемой частью сознания. Я думаю, это изначально бессознательная цель каждого из нас, но некоторые из нас, типа, теряют ее по дороге.

Р. Ф.: Тимоти Лири?

Медведь: На самом деле, он, по моему разумению, был самым деструктивным из всех персонажей, появившихся на сцене, с тех пор как Хэвлок Эллис в 1890-х обнаружил и представил западной цивилизации психоделическое действие пейота.

Р. Ф.: Он был очень шумным и противоречивым. Кажется, что психоделическое движение прежде всего надо вычистить после Лири.

Медведь: Я согласен с этим, помойка была изрядная. Совершенно необязательно было ее устраивать. И мне жаль, что Тим так и не открылся передо мной. Изначально я воспринимаю каждого человека как tabula rasa в надежде, что узнаю его лучше. Наверное, в его случае у меня не хватило терпения.

Может быть, я чересчур строг в своей оценке Тима и всего, что он сделал. Не подумай, что я его ненавижу. Я скорей люблю его или, по крайней мере, того, кто он, как я чувствую или надеюсь, есть. Жаль, что я оказался неспособен проникнуть за ту маску, которую он для меня надевал. Я не то что не люблю его как личность, но я испытываю затруднения, пытаясь понять его мотивы. Мне он кажется человеком, который опоздал на автобус и теперь бегает вокруг, недоумевая, куда тот подевался. Кажется, что он подошел туда, где мы только что были, и думает: «Вот оно, то самое». Вот пример.

Один раз, несколько лет назад, я был в Лос-Анджелесе позвонил ему и приехал. Он не был настроен на общение, поскольку был увлечен созданием компьютерной игры. «Что за игра?» — спросил я его.

«Состояние искусства, — сказал он. — Это полностью захватит и очарует человечество».

Я взглянул на то, чем он занимается вместе со своим помощником хакером и увидел, что на нем только какой-то текст.

«Тим, — сказал я, — компьютерные игры больше не базируются на тексте. Они ориентированы на графику».

«Ничего подобного, — ответил Тим. — Все полюбят эту игру».

Это было в самом начале его знакомства с компьютером, но игры уже успели уйти гораздо дальше текста. Ничего из этой игры не вышло, мне не удалось тогда убедить его, что хотя его идея, может быть, и неплоха, но для ее воплощения нужно сделать что-то, что действительно будет соответствовать «состоянию искусства». Всюду опоздал и деньги потерял. Грустно это.

У меня по-прежнему остается неуловимое ощущение, что он просто пытался выглядеть «душкой-парнем» передо мной, но при этом его абсолютно не интересовало, кто я на самом деле или что я конкретно скажу. У меня определенно осталось впечатление от тех нескольких наших коротких встреч, что у него всегда было что-то, что интересовало его гораздо больше моей персоны. Я родился в год Собаки по китайскому календарю, да мне и на самом деле нужно, чтобы мы были друзьями с теми, с кем я знаком. Я формирую отношения. Есть у меня такая насущная потребность, И у меня было чувство, что Тима подобные вещи совершенно не волновали. Может быть, я ошибаюсь, может, он вовсе не такой, но это мое впечатление. Я по-другому дружу с людьми. Ничего не могу с этим поделать.

Р. Ф.: В своей книге «Политика экстаза» он называет тебя «тайным агентом Господа Бога». Говорит, что ты отличный пример «романтического бессмертия», «народный герой XXI века». «Он просматривал нас в течение эпического трипа сквозь уровни творения. Он знает, о чем говорит. Моими учителями были самые прозорливые мудрецы нашего времени, — Хаксли, Хёрд, лама Говинда, Шри Кришна Прем, Алан Уотте и я должен сказать, что у AOS.3 самое современное видение мистического дизайна, которое я когда-либо встречал». 0н говорит, что ты «святой безумец», и пишет о тебе с большим чувством: «AOS.3 — это редчайшее из созданий, настоящий, живой, пахнущий, дышащий, ревущий, смеющийся, работающий, ворчливый человек. Смешной, самодовольный дурак, шут Господа Бога, мечтающий о том, чтобы сделать всех нас счастливыми, очаровать нас, любить нас и быть любимым».