Питер Пэдфилд - Секретная миссия Рудольфа Гесса

"Полагаю, что [анализ] будет полезен, особенно, если понадобится использовать его против тех, кто упрекает нас в том, что экономические трудности и проблемы с иностранным товарооборотом являются следствием обращения с евреями в Германии.

Хайль! Всегда твой Рудольф Гесс".

Еврейский вопрос действительно составлял ядро мировозрения нацистов: во-первых, потому, что причиной всех бед был мировой заговор евреев, и, вовторых (что представлялось еще более важным), потому, что была необходимость очистить немецкую кровь от примесей "низшего типа", главную часть которых составляли евреи. Что бы там Гесс ни имел в виду, когда писал Карлу Хаусхоферу из Ландсберга о том, что в образованных кругах Гитлер говорил о евреях совсем не то, что перед народными массами, он сотрудничал с ним в создании "Майн Кампф" и доподлинно знал потаенные мысли Гитлера. Он хорошо понимал, что еврейский вопрос был поднят не с тем, чтобы отвлечь внимание и найти козла отпущения, а потому, что волновал истоки гитлеровской мысли. И он знал, что на противоположном, положительном полюсе вопроса о чистоте крови покоилась концепция "господствующей расы".

С тех пор эта тема получила дальнейшее развитие. В Мюнхене в 1930 году вышли в свет две ключевые работы по нацистской философии: "Миф двадцатого века" Альфреда Розенберга и "Новая знать крови и почвы" Вальтера Дарре, коллеги Гиммлера. Обе они подчеркивали необходимость легальной защиты нордической крови путем отбраковывания низших «образцов» и активной селекции "идеального типа" внутри "замкнутого генетического источника". Гиммлер начал такую "защиту крови" в СС еще до того, как Гитлер пришел к власти; кандидаты в это элитное формирование (которое должно было стать расовым ядром новой Германии) отбирались по нордической внешности; при изъявлении желания вступить в брак они сами и их будущие жены должны были представить доказательства чистоты крови нескольких своих предыдущих поколений. В 1934 году под названием "Расовая политика" вышла брошюра Гиммлера для школ, где он описывал нордический тип, к которому стремился: высокий и стройный, красивого телосложения, с "изысканной основой для движения и осанки", с "нордической душой" "удивительной чистоты и ясности, хладнокровием и уравновешенностью" внутри, которая реализуется "лишь посредством вечной целеустремленности, любознательности и дисциплины, поэтому никогда не знает покоя и не понятна миру, потому что ищет бесконечное и недосягаемое". Низший тип, подлежащий искоренению, был описан годом раньше одним из коллег Вальтера Дарре, доктором Гаухом, в "Новых основах расовых исследований": этот тип принадлежит к "промежуточной стадии", связующей человекообразных обезьян с нордическим человеком, опираясь на что Гаух предложил термин «Untermensch» «недочеловек». Гиммлер взял этот термин на вооружение и использовал его в брошюре, озаглавленной "СС как антибольшевистская боевая организация":

"Многие считают, что этот большевизм, эта борьба недочеловеков, организованная и возглавленная евреями, является чем-то новым в мировой истории… В этом отношении мы считаем необходимым констатировать, что война между людьми и недочеловеками велась на протяжении всех лет существования человека на земле, что эта борьба против людей, проводимая евреями, является… естественным течением жизни на нашей планете".

Итак, в основе нацистского мировоззрения лежит еврейский вопрос и чистота крови, самым тесным образом увязанные с борьбой против большевизма. Гесс верил в это так же свято, как и его коллеги по философии, Розенберг и Дарре, и непосредственные исполнители Гиммлер и Гейдрих. Он дал это ясно понять в своей речи на массовом митинге в 1934 году, когда назвал национал-социализм "ничто иное, как прикладная биология".

В недавнем исследовании профессора Роберта Джея Лифтона "Нацистские врачи" описываются чувства человека, слышавшего эту речь и из соображений анонимности названного "доктор С.". Он был так воодушевлен, что "ощущал себя слившимся не только с Гессом, но и с самим фюрером". Он пояснил Лифтону, что "Гесс точно знал, о чем думал Гитлер… Он был единственным, кто все это время был близок с ним". После той речи доктор С. вступил в ряды партии, стал членом лиги врачей национал-социалистической Германии и активным борцом за привитие нацистской философии в германскую медицину. В этой области он самым тесным образом сотрудничал с доктором Герхардом Вагнером, протеже Гесса, возглавлявшим его отдел народного здравоохранения, Вагнер, бывший офицер Баварской пехоты и боец добровольческого корпуса, прославился публичными выступлениями в защиту антиеврейских расовых законов. В дополнение к своему главному департаменту в Мюнхене он имел два вспомогательных отдела по "расовой политике" и "исследованию родства". Доктор С. утверждает, что национал-социализм Вагнер и Гесс склонны были рассматривать как течение (а не как партию), живой организм, растущий и изменяющийся "в соответствие с медицинскими нуждами народного тела: а народное тело, как и всякое иное, подвержено болезням". Ту же концепцию, но в более крайней форме, выразил Гиммлер в своей брошюре о борьбе СС с большевизмом: война не на жизнь, а на смерть людей с недочеловеками, возглавляемыми евреями, была "таким же законом природы, как и борьба человека с эпидемиями, как сражение чумных палочек со здоровым телом".

Биомедицинский взгляд на евреев и других представителей "низшей крови", как на бациллы в теле и народа, может привести к трем возможным выходам: насильственной массовой эмиграции, насильственной массовой стерилизации и массовой ликвидации. Других возможностей не предвиделось, если нацисты намеревались подходить к проблеме столь ревностно, а намерения у них были именно такие. Можно не сомневаться в том, что Гитлер остановил выбор на ликвидации. Это было наиболее верное и чистое решение; эмиграция миллионов евреев и других недочеловеков, которые в качестве жизненного пространства могли наметить восток, не представлялась целесообразной; насильственная стерилизация была трудна для осуществления и, кроме того, вызвав бурю возмущения во всем мире, способствовала бы возникновению пятой, кипящей ненавистью колонны, подрывающей Рейх изнутри.

Сомнительно, правда, чтобы подобные соображения занимали мозг Гитлера; его отношение к евреям отличалось эмоциональностью; оно могло опираться на подозрение, что его бабка дала жизнь его отцу после того, как была соблазнена евреем, нанявшим ее на работу; эту историю поведал в своих мемуарах Ганс Франк, находясь в камере смертников. Колоссальные затраченные усилия не позволили выявить этого еврея. Тем не менее Роберт Уэйт представил красноречивые свидетельства, почерпнутые из речей Гитлера, бесед и привычек, позволяющие предположить, что он подозревал, что его кровь со стороны отца была подпорчена. Он написал в "Майн Кампф" (и, предположительно, Гесс это печатал) "черноволосый мальчик-еврей с сатанинским взглядом часами просиживает в засаде, ожидая блаженно невинную девочку, чтобы испортить ее своей кровью". Знаменательно, что в "Нюрнбергском законе" 1935 года, запрещавшем брачные и половые отношения между евреями и немцами, он проверил каждое слово и особо выделил параграф три, в котором евреям запрещалось нанимать в качестве домработниц женщин немецкого или близкого происхождения моложе сорока пяти лет. Еврейская похоть, проявляющаяся в отношении арийских девушек, стала общим местом в антисемитских трактатах и прочей писанины, печатавшейся на страницах одиозной "Дер Штюрмер". Возможно, что Гитлер просто пал жертвой собственной пропаганды. Все же потребность поделиться об этих сексуальных кошмарах вызвана его общением со Штрейхером, к которому многие сторонники движения относились с неприязнью, если не сказать с отвращением. По словам Лейтгена, Гесс отчаянно, но безуспешно пытался удалить Штрейхера из ближайшего окружения Гитлера.