Кирилл Евстигнеев - Крылатая гвардия

С началом Курской битвы засада снимается.

Над огненной дугой

Напряженная обстановка на курском направлении с мая сорок третьего года с каждым днем становилась все более тревожной. Поднявшись в воздух, мы видели, что с запада в эту сторону идет бесконечный поток вражеских войск, а на аэродромах, где еще совсем недавно было пусто и росла трава, появилось множество самолетов. Нетрудно было догадаться, что назревает гроза, но когда она разразится, можно только предполагать.

Когда я вернулся из засады в полк, то посчитал, что ожиданию предстоящих боев наступил конец. Техники снимали бомбодержатели с самолетов, летчикам на следующий день ставилась задача на прикрытие войск в районе Белгорода, не говоря уже об усиленном дежурстве на аэродроме с готовностью к немедленному вылету, и не как прежде - звеном, а полным составом эскадрильи.

Политработники проводили беседы в эскадрильях. Командир полка и его заместитель по политической части майор Василий Никифорович Башкирцев также беседовали с летчиками, техниками. Шел разговор о напряженной работе на земле, о скорой и жестокой схватке с врагом. Настроение у всех было приподнятое, боевое. Многие товарищи подали заявления с просьбой принять их в ряды ВКП(б)..

После встречи с парторгом полка Н. Беляевым я решаю идти в бой, как и мои друзья, только коммунистом. Это решение возникло у меня не сразу, не вдруг, оно стало результатом частых размышлений: достоин ли я принадлежать партии коммунистов, доказал ли это право в боях с фашистами? На эти вопросы я отвечал положительно и самокритично: да, у меня были и есть недостатки, но партия это не организация избранных, не каста безупречных, а союз единомышленников; в боевых условиях беззаветно и храбро сражаться с фашистами - долг каждого советского гражданина, а для члена партии привилегия - идти в бой первым.

На наши вопросы - когда же кончится это изнуряющее душу ожидание сражений - командование и партийные работники отвечали прямо:

- Вы - летчики и видите, что и с запада и с востока становятся на исходные рубежи противоборствующие стороны. Нас не застанут врасплох.

Но всякое ожидание связано с неопределенностью и потому мучительно. Я сижу в кабине, нетерпеливо поглядываю в сторону КП: не поднимется ли в это мгновение к облакам стартовая ракета? Минута здесь становится часом, а час чуть ли не вечностью. Смотрю на товарищей по эскадрилье - им тоже невтерпеж больше ждать. Но все мы, напряженно и устало сидящие сейчас в кабинах самолетов, понимаем: так надо, так диктует необходимость войны.

Неожиданно полк переводится на дежурство по эскадрильям. Мы удивлены: вместо активных боевых действий будем проводить время на старте. Обидно и горько...

Первый день битвы на Курской дуге закончился для полка одним-единственным вылетом - наша эскадрилья прикрывала бомбардировочную авиацию. Наступили сумерки июльского вечера. Зарницы полыхали у переднего края, их отблески тянулись к северу и югу. И непонятно было - гроза ли бушует, идет ли тяжелый бой.

Мы шли на КП. Многие, особенно молодые и горячие сердцем летчики, возмущались исходом прошедшего дня. На фронте, как и в мирной жизни, не считалось зазорным и предосудительным высказывать свое мнение о том, что день войны оказался неполноценным.

Пытаясь хоть как-то успокоить по сути своей оправданное недовольство, я высказал молодым пилотам свои соображения:

- Вы на передовой, и ракета на взлет может быть в любую минуту...

А думал то же самое, что и они. Только мысли мои укладывались по порядку. Я был опытнее и старше, чем многие здесь. Инструкторская работа в прошлом хорошая школа не только техники пилотирования. Это - и сознание полезности и необходимости всякого положения, когда надо, всякого терпения.

...Обычно боевую задачу летчики получали от командиров эскадрилий, но на этот раз ее ставил сам командир полка. Пока мы устраивались в тесной, слабо освещенной светильниками из снарядных гильз землянке, командир внимательно смотрел на каждого из нас и после рапорта начальника штаба о сборе личного состава сказал:

- Товарищи летчики! Противник перешел в наступление. Его цель: отрезать Курский выступ ударами своих армий. Поэтому наше дежурство на аэродроме - не случайность и не ошибка, а замысел и решение вышестоящего командования. Противник большим количеством танков при поддержке крупных сил авиации стремится прорвать оборону советских войск в районе Курска, окружить и уничтожить их.

Массированными ударами крупных сил бомбардировщиков, а в промежутках между ними эшелонированными действиями групп под прикрытием истребителей враг почти непрерывно в течение дня наносил бомбовые удары по нашим войскам на поле боя, В составе его четвертого воздушного флота, действующего на курском направлении, появились новые самолеты - "Фокке-Вульф-190". Вот коротко о положении на фронте.

Время было позднее. Задачу мы уяснили. Пора бы и отдыхать, но споры о наступлении гитлеровских войск, о предстоящих боях еще долго продолжались в тот июльский вечер. Спать нам совсем не хотелось.

На следующее утро первая эскадрилья еще не успела принять готовность номер один, как последовала команда на вылет. За ней через полчаса взлетела вторая. И так в течение всего дня: вылет за вылетом, и в каждом из них две, а то и три схватки с превосходящими силами врага.

Я в этот день сделал шесть боевых вылетов. Один - на сопровождение из Воронежского аэропорта под Солнцево особо важного транспортного самолета Си-47, на борту которого находились большие военачальники. Остальные пять - на передний край, в район Белгорода.

Мы бросались на врага, не задумываясь о его численном перевесе, и дрались бесстрашно, но не всегда могли предотвратить прорыв фашистских самолетов к нашим войскам. Немецкие бомбардировщики под мощным заслоном истребителей группа за группой шли на наши позиции безудержно и расчетливо.

Когда мы произвели посадку, чтобы заправить машины горючим и боеприпасами и снова подняться в воздух, молодой летчик Б. Жигуленков, сбивший в этот день самолет врага, с болью в сердце негодовал:

- Да что же это такое?! Самолетов на земле у нас полно, ими буквально забиты все полевые аэродромы, а в воздухе?..

Замполит Башкирцев пояснял:

- Это резервы для решительного разгрома фашистов в контрнаступлении.

- А если эти резервы, как. в сорок первом, будут сожжены еще до их вылета - на земле?

- Сейчас не сорок первый, а сорок третий...

А бои шли тяжелые. Многие из нас возвращались домой на подбитых машинах: те, что поддавались ремонту, техники умело и быстро восстанавливали - и они снова поднимались на задание. Появились у нас первые победы. Кроме Жигуленкова фашистские самолеты сбили Ф. Семенов, И. Кожедуб, А. Амелин. И все же радости было мало: мы видели, как фашисты настойчиво рвались вперед, это не давало нам покоя ни в воздухе, ни на аэродроме.