Натан Гимельфарб - Записки опального директора

Кроме уже известных наших разработок, внедрённых к тому времени на многих предприятиях страны, мы ознакомили участников с новой технологией регенерации солевых растворов.

После внедрения консервирования шкур в насыщенных растворах соли, возникла проблема очистки тузлука с целью его повторного использования. Существующий тогда метод отстаивания и подкрепления раствора сухой солью был трудоёмким, требовал больших производственных площадей и экономически себя не оправдывал. Поэтому отработанный тузлук очистке не подвергался и сливался в канализацию. На приготовление нового раствора расходовалось много соли. Если учесть, что обработке подвергались ежедневно десятки тонн шкур, а соли расходовалось почти половина их веса. можно себе представить чего это стоило. Вагона соли хватало всего на несколько дней.

Предложенная нами технология предусматривала вспенивание жидкости в присутствии коагулянта и отделение грязной пены по удельному весу. Для этого отработанный раствор отводился в пенообразователь, где он подвергался интенсивному механическому перемешиванию, воздействию сжатого воздуха и соляной кислоты, после чего вспененная масса поступала в отстойник. Пена с загрязнениями всплывала на поверхность, а очищенный тузлук оседал на дно и отводился в солерастворитель, куда шнековым питателем подавалась свежая соль. Насыщенный солевой раствор по всем химическим и бактериологическим показателям соответствовал техническим условиям и направлялся на повторное использование.

Всеми операциями по очистке и подкреплению раствора занимался один оператор, а несложное оборудование размещалось в небольшом помещении, примыкающем к солевому складу. Обеспечивалась большая экономия соли, а главное, ручной труд на этом грязном производственном участке заменили машины.

Мы получили несколько авторских свидетельств на способ и устройства для регенерации солевых растворов в потоке, новая технология экспонировалась на республиканской выставке достижений народного хозяйства и на ВДНХ СССР. В течении нескольких лет более пятидесяти предприятий страны внедрили эти изобретения.

Наверное это послужило причиной тому, что отдел пищевой промышленности ЦК КПБ решил разморозить материалы о присуждении мне звания заслуженного изобретателя республики, которые были представлены Белсовпрофом пять лет тому назад к пятидесятилетию Октябрьской революции. Для меня явился большой неожиданностью Указ Президиума Верховного Совета БССР от 12-го октября 1972-го года о присуждении мне почётного звания, которого в Белоруссии были удостоены всего полтора десятка человек.

Я получил много поздравлений, но больше всех радовался этому Фёдор Тимофеевич Луговнёв. Он был очень огорчён и сильно переживал, в своё время, когда такое звание присвоили только ему, считая это вопиющей несправедливостью. Хоть причина исключения меня из списка лиц, представленных к награждению, была всем ясна и к нему никакого отношения не имела, он чувствовал себя очень неловко и в чём-то упрекал себя.

Теперь в нашей отрасли промышленности стало сразу два заслуженных изобретателя.

Ежегодные международные конгрессы учёных и специалистов мясной промышленности, которые обычно проводились ранней осенью в одной из европейских стран, всегда были важным событием в научной и производственной жизни отрасли. На них съезжались видные научные работники и инженеры из ведущих стран Европы, которые обменивались опытом работы в совершенствовании техники и технологии переработки скота и изготовления мясных продуктов. Каждый очередной конгресс превосходил предыдущие по количеству участников, объёму представленных на рассмотрение научных докладов и, конечно, по уровню организации.

Как я уже упоминал, мне дорога на конгрессы, что проводились за рубежом, была закрыта. О них мне рассказывали мои коллеги-директора, руководители министерства и научно-исследовательских институтов отрасли, которые являлись их неоднократными участниками.

Когда же пришла очередь Москве стать центром проведения такого конгресса, мне доверили руководство делегацией Белоруссии, количественный и персональный состав которой был согласован с ЦК КПБ. В неё, кроме нескольких учёных филиала НИИ мясной промышленности, вошли министр и его первый заместитель, директора крупных предприятий и, как всегда, заведующие отделами пищевой промышленности ЦК партии, Совета министров, Госплана и других руководящих организаций республики. Моим заместителем назначили генерального директора недавно образованного Минского производственного объединения мясной промышленности Анатолия Крюкова - молодого выдвиженца, имевшего руку поддержки в партийных органах.

Я так и не понял чем руководствовались в ЦК партии, когда принимали решение назначить именно меня руководителем такой представительной делегации. То ли учитывались организаторские способности, то ли был расчёт на богатые финансовые возможности объединения, то ли производственные достижения предприятия и внедрённые научно-технические разработки здесь сыграли свою роль. А может быть было желание показать каких высот могут достичь евреи при советской власти и как много им здесь доверяют.

Мне лично эта честь была ни к чему и я бы с удовольствием от неё отказался, но это было не в моих силах. От доверия партии отказываться было опасно. За него нужно было благодарить.

Вместе с Крюковым мы подготовили план мероприятий по подготовке к отъезду и участия нашей делегации в работе конгресса. Оргкомитет, председателем которого был директор Всесоюзного НИИ мясной промышленности Горбатов, поручил нам курировать делегации Швейцарии и Чехословакии. Другие Союзные республики также должны были стать кураторами соответствующих делегаций. Главной нашей обязанностью было обеспечить досуг и развлечение делегатов в свободное от работы время.

Если учесть, что иностранные специалисты и учёные, как правило, привозили с собой жён или подруг, которые в работе конгресса не участвовали, а приезжали только развлекаться, можно понять какая предстояла работа. Рассчитывать на высокопоставленных членов нашей делегации не приходилось. Им самим нужно было создать необходимые условия для приятного времяпрепровождения и поэтому обязанности были распределены между несколькими директорами предприятий, а проведение самых важных мероприятий мы оставили за собой.

Мне, как руководителю группы, было разрешено выехать на “Волге” и взять с собой шофёра. Им тогда уже, по протекции Мигурского, работал молодой, красивый и довольно представительный парень -Коля, с которым не стыдно было показаться в любой компании. Он был водителем первого класса и мы считали, что ему будет под силу справиться с нелёгкими обязанностями вождения автомобиля по незнакомым улицам столицы.