Анри Труайя - Екатерина Великая

Пока они так рассуждают, Воронцовы втайне готовятся короновать Петра, который затем разведется, объявит о незаконности рождения Павла и женится на их родственнице, фрейлине Елизавете Воронцовой. И сам великий князь полностью разделяет эти планы. У него две навязчивые идеи: во-первых, немедленно прекратить войну с Пруссией, во-вторых, жениться на своей любовнице. Разумеется, и Екатерина, и ее незаконнорожденный сын должны быть предварительно удалены с глаз долой. Он не скрывает своих намерений. Горбатая и кривая фаворитка, прозванная Екатериной в насмешку Помпадуршей, ведет себя, как законная жена. И даже в салонах великой княгини она расхаживает, как по завоеванной территории. Эти стены и эта мебель принадлежат ей. Некоторые добиваются ее расположения, предвидя грядущие перемены. Уверенный, что наконец-то его любят таким, как он есть, Петр находит в уродстве и вульгарности своей подруги дополнительные причины для ее обожания. И чем больше он чувствует себя к ней привязанным, тем больше он ненавидит ту, кто одним своим присутствием нарушает его счастье.

Но, чтобы отделаться от Екатерины, надо, чтобы сперва умерла императрица. А Елизавета, ослабевшая и утомленная, в свои пятьдесят лет отчаянно цепляется за жизнь. Разжиревшая, с распухшими ногами и прерывистым дыханием, она проводит часы в молитвах, не желая лечиться, ест и пьет, как бочка, которая вот-вот лопнет. Порой ее приводят в чувство вести с войны, и она клянется вести ее до победного конца, быть верной своим союзникам. Затем впадает в беспамятство и не может даже подписать бумаги, которые скапливаются у нее на столе. Ее трясет, ласки молодого любовника уже не способны ее разогреть. Впрочем, Иван Шувалов отлично понимает, что его должности скоро придет конец, и он уже начинает подыскивать новую покровительницу. Неожиданно из противника Екатерины он становится ее настойчивым ухажером. Конечно, он понимает, что, переходя из постели императрицы в постель великой княгини, с точки зрения удовольствий он только выиграет, но, в отличие от Воронцовых, он полагает, что после смерти Ее величества Екатерина сама станет или царицей, или по крайней мере регентшей. И это продлится долго, ведь Павлу всего шесть лет. Екатерина угадывает его мысли, это ее забавляет, и она не разочаровывает Шувалова. Наряду с Орловыми и Паниным этот союзник тоже может усилить ее позиции в борьбе с великим князем.

Еще более удивительная помощь подоспела ей, быть может, поважнее, чем Иван Шувалов. Это Екатерина Дашкова, урожденная Воронцова, родная сестра любовницы великого князя. Недавно выйдя замуж за князя Дашкова, эта семнадцатилетняя княгиня резко выступает против своего семейства и полностью попадает под влияние Екатерины, она очарована ею. И чем сильнее сестры, отец и дяди критикуют великую княгиню, тем больше она восхищается ею. Удивительно образованная, говорящая только по-французски, она увлекается искусством, литературой и философией. Внешне непривлекательная, она обладает исключительной живостью ума. Вот что пишет о ней Дидро, повстречавший ее несколько лет спустя и потрясенный беседой с ней: «Она маленького роста; высокий большой лоб, толстые, как бы надутые щеки, глаза не большие, но и не маленькие, глубоко сидящие в орбитах, волосы и брови черные, широкий нос, рот большой, губы толстые, зубы некрасивые, шея округло-прямая, грудь, как у монашки, талии нет, движения быстрые, мало грации, никакого благородства во внешности…»

Летом 1761 года, по воскресеньям, после посещения сына в Петергофе, Екатерина на обратном пути каждый раз останавливается в доме княгини Дашковой. Вместе едут они в Ораниенбаум и проводят там остаток дня во дворце, обсуждая серьезные научные, художественные и общественные проблемы. Та, кто впоследствии принесет много огорчений Екатерине своей спесью, путаницей в мыслях и претензиями, пока для нее – чудесная собеседница, обладающая массой книжных знаний, готовая защищать благородные цели и очень близкая ей умом и душой. Не имея возможности беседовать на отвлеченные темы с красавцем Григорием Орловым, Екатерина наслаждается беседой с этой юной женщиной. Удивительно, но у гиганта любовника и у хрупкой подружки много общего: тот же бурный темперамент, тот же азарт, вкус к борьбе, готовность к прыжку в неизвестное. Екатерина, сохраняющая всегда холодную голову, внушает им обоим, насколько надо быть осторожными, чтобы не выдать и не скомпрометировать ее.

Декабрьской ночью 1761 года, узнав, что императрице все хуже и хуже, княгиня Дашкова, у которой у самой сильный насморк, вылезает из постели, лихорадочно и решительно кутается в шубы и велит отвезти ее в деревянный дворец на Мойке, где живет императорская семья. По снегу бежит к сеням, в потемках рыщет по незнакомым коридорам и залам и в момент, когда уже отчаялась найти дорогу, повстречала камеристку, согласившуюся отвести ее к великой княгине. Екатерина уже легла спать. Она бранит свою посетительницу за неосторожность, велит залезать к ней в постель, согревает ее, накрыв одеялами, и прижимает к себе. «Мадам, – шепчет еще не согревшаяся княгиня, – сейчас, когда императрице остается мало дней, а может быть, и мало часов жизни, я не могу вынести неизвестность, в которой окажутся ваши интересы, случись то, что все ожидают. У вас есть план действий? Приняли ли вы меры, обеспечивающие вашу безопасность? Дайте мне приказ и располагайте мною».

Тронутая такой преданностью, Екатерина вздыхает, прижимает к груди руку подруги и просит ее не принимать все так близко к сердцу. Она, взвесив все возможные решения, еще недавно письменно изложила Уильямсу свой план действий, но сейчас изображает незаинтересованность и покорность судьбе. «Милая княгиня, – говорит она с грустью, – мою признательность вам невозможно высказать словами. Но у меня нет никакого плана, я ничего не буду предпринимать и думаю, что мне следует лишь мужественно принимать все то, что произойдет. Я полагаюсь на волю Всевышнего, и вся моя надежда на Него». – «Тогда, – воскликнула княгиня, – друзья ваши должны действовать вместо вас! Я лично сумею передать им мое страстное нетерпение и заразить их моим огнем!» Как тонкая актриса, Екатерина настаивает на своем ангельском самоотречении и шепчет, обнимая темпераментную подругу: «Ради Бога, княгиня, и не думайте подвергать себя опасности в надежде избежать беды, от которой нет спасения». [53]

Эти разумные слова огорчают княгиню Дашкову. Она упрекает Екатерину в том, что та колеблется, когда цель в двух шагах от нее. Но не по слабости характера отказывается Екатерина действовать. Она беременна от Григория Орлова и очень опасается, что великий князь, узнав об этом, воспользуется ее положением и официально отвергнет ее. И никто при таком скандале не осмелится ее защищать. Она окончательно и с позором будет отстранена от трона. А все из-за глупого зародыша, сидящего у нее в животе. Она уже на пятом месяце беременности. Одевает просторные платья, чтобы скрыть полноту, жалуется на утомление, не выходит из комнаты, почти никого не принимает. А эта малышка-глупышка толкает ее на бой! Нет, надо подождать лучших времен. Надо устроить тайные роды, а потом уже в бой. Лишь бы императрица дотянула до этого!