Анри Труайя - Иван Тургенев

Приблизительно в это время Тургенев познакомился с Достоевским, первый роман которого «Бедные люди» восторженно приветствовал Белинский. Этот человек не понравился ему. Он показался ему вычурным, неловким, нелепым. Достоевский же думал иначе: «Тургенев влюбился в меня, – писал он брату. – Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован… – я не знаю, в чем природа отказала ему?»

Спустя некоторое время Тургенев и Некрасов написали вместе желчную эпиграмму на молодого, тщеславного и легковерного собрата:

Догадывался ли уже Тургенев, что автор «Бедных людей» станет главным его соперником в литературной карьере? Этот одержимый человек воплощал, на его взгляд, все то, что он сам ненавидел в искусстве: экстравагантность, многословие, отсутствие такта. Он обрадовался, когда Белинский некоторое время спустя дал критическую оценку второму роману Достоевского – «Двойник». Эти литературные перестрелки лишь на мгновенье отвлекали его от идеи фикс – он мечтал увидеть Полину Виардо.

В январе 1847 года она должна была петь в Берлине. Он поспешил туда. Мать с возмущением узнала о том, что он вот так тащится за шлейфом «проклятой цыганки». Однако у него был другой предлог для путешествия: Белинский, который уехал в Германию лечить туберкулез. Поездка стала возможной благодаря собранным друзьями средствам. Тургенев приютил его в квартирке, которую нанял в Берлине, и представил певице. Встреча разочаровала обоих, ибо Белинский не говорил по-французски, а Полина едва знала несколько русских слов. Натянутость отношений исчезла после того, как вместе услышали певицу в «Гугенотах», затем на концерте. Тургенев считал, что она превзошла самое себя. Накануне она играла «драматическую» роль, а сегодня – «трагическую». Его мнение разделил Анненков, который только что присоединился к друзьям. Белинский, Тургенев и Анненков устроились в Зальцбрунне, где Белинский должен был принимать лечение. В этом скучном городке, расположенном на тихих водах, Тургенев, не спеша, писал свои деревенские рассказы, гулял, разговаривал, в то время как Анненков взял на себя рядом с ним роль внимательного мемуариста и незаменимого человека. В маленькой компании царило дружеское согласие. Неожиданно Тургенев объявил друзьям, что должен уехать. Оставив им часть своего багажа, он отправился в Лондон, где пела Полина Виардо. Спустя несколько дней он присоединился к ним в Париже и в ответ на вопрос о причине своего поспешного отъезда покраснел, пожав плечами. Однако они поняли, что для него любовь важнее дружбы, и сделали вывод, что он человек неуловимый, на которого нельзя положиться. Между тем Белинский, разочарованный лечением в Германии, лечился теперь в парижской клинике. Тургенев навестил его; однако, узнав о том, что больной собрался вернуться в Россию, забыл попрощаться с ним. И только из Куртавнеля, где вновь обрел пристанище, написал своему другу: «Вы едете в Россию, любезный Белинский; я не могу лично проститься с вами – но мне не хочется отпускать вас, не сказавши вам прощального слова… Мне нечего вас уверять, что всякое хорошее известие об вас меня порадует; я хотя и мальчишка – как вы говорите – и вообще человек легкомысленный, но любить людей хороших умею и надолго к ним привязываюсь». (Письмо от 5 (17) сентября 1847 года.) Ему не придется больше свидеться с Белинским, которого в следующем году не станет.

В Куртавнеле тем временем Тургенев с радостью погрузился в жизнь французской деревни с ее прекрасной музыкой, охотой, щедрой кухней. Он счастлив новой встрече с Полиной Виардо. Замок времен Франциска I с его серо-пепельными стенами, высокими окнами, башенками на остроконечных крышах, окруженный рвами, имел благородный вид. Перед фасадом замка – цветник. За ним – оранжерея. Взгляд терялся в пышной зелени. Окна комнаты Тургенева, оклеенной серо-зелеными обоями, выходили на бескрайние поля. Ветер доносит запах скошенной травы и лилий. На столе стоял букет полевых цветов. Идеальная атмосфера для работы! Удивительно, однако, что эта французская деревня вдохновляла его на создание глубоко национальных – русских рассказов. В Куртавнеле он жил во Франции, но мечтал о России. Минуты, проведенные с Полиной, оставались в его памяти. Гулял ли он с нею в поле, любовался ли красотой звездного неба, слушал ли ее пение, он всегда чувствовал себя счастливым рабом рядом с ней. Он обожал ее платья, ее банты, туфельки. Она же обходилась с ним с королевской снисходительностью. Луи Виардо, казалось, находил естественными эмоционально-дружеские отношения, которые связывали его жену с этим очаровательным русским эпикурейцем.

В начале октября 1847 года Полина Виардо уехала на гастроли в Германию. Куртавнель тотчас потерял свое очарование. Тургенев переехал в Париж, где нанял комнату недалеко от Пале-Рояль. «Я смотрю на играющих там во множестве ребятишек, – писал он Полине Виардо, – прелестных, как амуры, и так кокетливо одетых! Их важная приветливость, их розовые щечки, которые пощипывает первый зимний морозец, спокойствие и благодушие нянек, чудесное красное солнце, просвечивающее из-за высоких каштанов, статуи, дремлющие воды, величественный вид темно-серого здания Тюильри – все это мне бесконечно нравится, успокаивает и освежает меня после утренней работы». (Письмо от 2 (14) декабря 1847 года.)

После этой уединенной прогулки он возвращался на Пале-Рояль, заходил в кафе, читал газеты, шел в ресторан Вефур пообедать и оттуда спешил в театр. Его видели в Варьете, в Комической опере, в Опере. В пространных письмах к Полине Виардо он рассказывал о спектаклях, деликатно и тактично советовал ей, как строить карьеру. Это были советы сведущего человека. Он из газет все знал о певице, радовался ее успехам и жалел, что не может услышать ее Норму или Ромео. Узнав о том, что она будет петь Ифигению, он посоветовал ей прочитать Гете, чтобы лучше понять роль.

Желая стать ближе к семье Виардо, которая стала почти его семьей, он начал брать уроки испанского и вскоре смог прочитать Кальдерона в подлиннике. Он продолжает интересоваться французской литературой. «Историю Французской революции» Мишле считает шедевром, с восхищением говорит о «Франсуа Найденыше» – последнем «простом, искреннем, захватывающем» романе Жорж Санд. «Ясно видно, – писал он Полине Виардо, – что ей (Жорж Санд) по горло надоели социалисты, коммунисты, пьеры-леру и другие философы, что она ими измучена и с наслаждением погружается в этот источник молодости – искусство простодушное и совершенно земное». (Письмо от 5 (17) января 1848 года.)