Александр Плонский - Прощание с веком

Как-то я разговорился с командированным на несколько дней инженером. У него оказалось примерно двести свидетельств. Я был поражен и даже, помнится, высказал сомнение по этому поводу.

— А знаете, что я могу получить авторское свидетельство даже на молоток.

— Не может такого быть.

— Еще как может. Вам известно, что одно из требований к автору заявки — наличие прототипа. То есть любое изобретение должно иметь «предка». Скажем, Рентген или Эйнштейн с нашим патентным законодательством оказались бы в тупике. Ведь прототипа у них не было и не могло быть. Наше положение выгодней в сто раз. Примем за прототип старинную полую саблю, частично заполненную ртутью, знаете, были такие? Поднимите ее острием вверх — ртуть переместится к рукоятке, там же будет и центр тяжести. При рубке ртуть переливается к концу сабли, за ней следует и центр тяжести, многократно усиливая удар.

— Так это сабля…

— Замените ее молотком, только назовите его позаковыристей, например: «устройство для забивания клиновидных предметов в деревянные поверхности». Успех гарантирован!

Я продолжал «зарабатывать» свои авторские свидетельства по старинке. За каждое получал премию — после денежной реформы шестьдесят первого года — пятьдесят рублей. Но финансовая сторона дела интересовала меня столь же мало, как в свое время Александра Степановича Попова, соизобретателя радио, который, в отличие от Маркони, был «чистым» ученым, а отнюдь не коммерсантом от науки.

Настало время сказать, что за рубежом наши авторские свидетельства совершенно не котировались. Иными словами, никакой юридической защиты государства автор изобретения не получал. Теоретически он мог запатентовать свое изобретение в США, Англии, Германии, что делало его законным владельцем некоего «товара». Этот «товар» можно было выгодно продать или начать его массовое производство с колоссальным «наваром». Но откуда у простого советского человека могло быть достаточно валюты, чтобы «выкупить патент», получить «права» на свое же изобретение? А потом ежегодно делать новые взносы, опять таки в конвертируемой валюте!

И главное, советскому человеку просто не позволили бы получить зарубежный патент. Конечно же, из патриотических соображений!

Самое обидное, что и государство «на свое имя» патентовало мизерное число изобретений! И любой зарубежный делец мог, не опасаясь каких-либо исков, «прикарманить» чужое. Ведь раз оно не защищено патентом, значит, ничье.

Вот это и произошло со мной и моим соавтором, бывшим главным инженером Челябинского часового завода Б.И.Шишковым.

Я уже обещал не утомлять читателя техническими подробностями. Скажу только, что сверхточные кварцевые часы были изобретены еще в 1929 году В.А.Маррисоном. Но вплоть до 1960 года это было громоздкое сооружение, содержащее электродвигатель, преобразующий электрические колебания кварцевого кристалла в движение часовых стрелок.

Мы с Б.И.Шишковым решили избавиться от самой массивной детали кварцевых часов — электродвигателя, заменив его поляризованным реле (теперь его называют «шаговым двигателем»). Ротор (подвижная часть) такого реле не вращается, а качается из стороны в сторону подобно маятнику обычных часов.

В 1961 году нам было вручено авторское свидетельство на «Кварцевые часы» с приоритетом от 30 декабря 1960 года. В описании говорилось: «Известные кварцевые часы… представляют собой сложное стационарное устройство с большими габаритами и весом… потребляют много электроэнергии…».

Представьте, изобретение не осталось незамеченным. Вот названия статей: «Кварц». «Сделано в СССР»; «Часы для космонавтов» («Неделя», Э 21, 21–27 мая 1961); «Кварцевые часы» («Морской флот», Э8, август 1962).

Утверждалось, что «Советская техническая мысль одержала новую важную победу. Создан прибор, который будет надежно хранить точное время и в тайге, и в открытом океане, и, возможно, в рубке межпланетного корабля».

Прошла какая-нибудь пара лет, и швейцарские, японские, а через некоторое время советские часовые заводы начали миллионами штук выпускать наручные стрелочные часы с шаговым двигателем из нашего авторского свидетельства (они, плюс к основному достоинству — более высокой точности, — были еще и проще обычных механических, не требовалось ежесуточно подкручивать пружину, миниатюрной батарейки хватало на год и более). Сегодня их — дешевых, надежных и точных — навалом в любом универмаге!

А как же авторы?

Да никак!

Представим на минуту, что мы с Шишковым родились в Америке и там же запатентовали свое изобретение. Тогда бы «американская техническая мысль одержала бы новую важную победу», а наши кварцевые часы (полагаю, что сегодня из каждых 10 наручных часов 9 — кварцевые) сделали бы нас миллиардерами просто за счет продажи лицензий на их изготовление.

Но мы родились в СССР, и поэтому миллиардеров из нас не получилось. Правда, справедливости ради, скажу, что за новую победу советской технической мысли нас щедро наградили. Каждый получил 25 рублей (25 + 25 50 — премия за авторское свидетельство).

Жалею ли я, что не стал миллиардером? Возможно, родись я в США, этот вопрос играл бы для меня огромную роль. Но я рожден не в США или Англии, Германии и пр., и даже не в России, лихорадочно строящей капиталистическое общество, а в СССР — стране, где прожил большую часть своей жизни, стране, которой гордился, в чьи идеалы пусть наивно, но искренно верил. И эти идеалы (увы, испохабленные, перевернутые с ног на голову, преданную коммунистическими вождями, некоторые из которых безбедно, в почете доживают жизнь) не могли не отложить отпечатка на мое мировоззрение. Поэтому не жалею о призрачных миллиардах. Жаль только, что Россия по-прежнему «родина слонов».

Послесловие к главе.

Из Большой советской энциклопедии: олигархия — форма правления, при которой… власть принадлежит небольшой группе людей, как правило, наиболее экономически могущественных… В России Борис Ельцин открыл олигархам зеленый свет, а точнее — породил их.

Для меня слово «олигарх» отождествляется со словом «вор». Это вовсе не означает, что мне ненавистно и слово «миллиардер». С огромным уважением отношусь к мультимиллиардеру Биллу Гейтсу, основателю и руководителю могущественной «империи» «Майкрософт». Он, как в свое время Генри Форд, заработал свои миллиарды тяжким трудом, высочайшим интеллектом, талантом руководителя и коммерсанта (в лучшем с моей точки зрения смысле).