Генри Адамс - Воспитание Генри Адамса

Так или иначе, воспитание по канонам девятнадцатого века было теперь так же бесполезно, даже превратно, каким было бы воспитание по канонам восемнадцатого века для ребенка, родившегося в 1838 году. Но у Адамса находились и более веские причины придерживать язык. Динамическая теория истории волновала его теперь не больше, чем кинетическая теория газов. Однако, пожалуй, с ее помощью все же можно было оценить движение человечества, а чтобы выяснить, верна она или неверна, требовалось тридцать лет. При подсчитанном ускорении голова метеорного потока должна была скоро пройти перигелий. А потому спорить казалось бесцельным, дискутировать — бесполезным, и молчание, как и добрый нрав, являлось выражением здравого смысла. Если ускорение, измеряемое развитием и рациональным использованием сил, будет происходить в том же темпе, в каком шло начиная с 1800 года, математику 1950 года не составит труда начертить орбиту для прошлого и будущего движения человеческой расы с не меньшей точностью, чем для ноябрьского потока метеоритов.

Подобная точка зрения, естественно, раздражала участников игры, как решение судьи нередко возмущает зрителей. Сверх того, такая точка зрения была глубоко аморальна и вела к отказу от усилий. Но, с другой стороны, она поощряла предвидение и помогала избавиться от тщетной работы ума. Пусть это еще не было воспитанием, но здесь открывался путь к рациональному использованию сил, необходимых для воспитания нового американца. И на этом Адамс мог считать свое дело конченым.

На этом с жизнью тоже было кончено. Природа сама воспитала своего рода сочувствие к смерти. В Антарктике на леднике, поднимавшемся на пять тысяч футов над уровнем моря, капитан Скотт [861] Скотт, Роберт Фолкон (1868–1912) — английский полярный исследователь, достигший в январе 1912 года южного полюса Земли и погибший в Антарктиде. обнаружил мертвых тюленей: животные, собрав последние силы, выбросились на ледяное поле, чтобы спокойно умереть. «Если бы мы не видели эти останки собственными глазами, — записал Скотт, — то ни за что бы не поверили, что умирающий тюлень мог протащиться пятьдесят миль по бугристому крутому склону ледника», но «тюлени перед смертью, видимо, часто выползают на берег или на лед — возможно, из инстинктивного страха перед морскими хищниками». В Индии Пуран Дасс, [862] Пуран Дасс — герой рассказа Р. Киплинга «Чудо Пурана Бхагата» премьер-министр одного из индийских княжеств, добровольно решивший стать странствующим богомольцем. завершив свою политическую деятельность, предпочел уединиться и умереть среди ланей и обезьян, а не среди людей. Даже в Америке золотая осень жизни, как и само это время года, должна быть немного солнечной и немного грустной, со всем богатством и глубиной тонов, — только не суетной. Вот почему Адамсу нередко казалось, что его пассивное существование в неизвестности ближе природе, чем популярность Хея. У нормального животного инстинкт охоты в крови, и историки не являются здесь исключением: каждому хочется травить своих медведей, но и тюлень в свою очередь не испытывает ни малейшего желания быть в старости замученным тварями, у которых нет ни силы, ни зубов, чтобы покончить с ним разом.

Прибыв в Вашингтон 14 ноября 1904 года, Адамс тотчас увидел, что Хею необходимо отдохнуть. Миссис Хей также просила Адамса быть готовым помочь ей сразу по окончании сессии конгресса вывезти мужа в Европу, и, хотя сам он вначале заявлял, что об этом не может быть и речи, силы его с каждым днем таяли, спорить он уже не мог и в конце концов сдался без боя. Он охотно оставил бы свой пост и ушел на покой, подобно Пурану Дассу, не восстань против этого президент и пресса. Тем не менее он то и дело заговаривал об отставке, а друзья не могли посоветовать ему ничего определенного. Адамс и сам, горячо желавший, чтобы Хей завершил свою карьеру заключением мира на Востоке, мог только убеждать его, что честолюбие попирается честолюбием и что венок миротворца стоит креста мученика, но крест был у всех на виду, а будет ли венок — оставалось неизвестным. Адамс находил, что выведенная им формула русской инерции, к сожалению, оказалась справедливой. России, насколько он мог судить, следовало начать переговоры о мире сразу после падения Порт-Артура 1 января 1905 года, но у нее, очевидно, недостало энергии, и она продолжала ждать — ждать уничтожения своего флота. [863] … ждать уничтожения своего флота — имеется в виду Цусимское морское сражение, завершившееся разгромом соединения кораблей Тихоокеанских эскадр в мае 1905 года. Задержка эта длилась ровно столько времени, сколько было отпущено Хею.

К концу сессии, которая закрылась 4 марта, силы Хея были уже совсем на исходе, и 18 марта он с трудом поднялся на борт парохода, отправлявшегося в Европу, однако уже на полпути заметно ожил и держался так же весело, как в ту пору, когда сорок четыре года назад впервые вошел в Марко-хаус на К-стрит. Облака вокруг заходящего солнца не всегда окрашены в мягкие тона, в особенности на взгляд тех, чьи глаза прикованы к вечности; во всяком случае, для них это зрелище овеяно грустью. Друзей провожают до последнего порога жизни и говорят «до свидания» с улыбкой. Скольких Адамс уже проводил! Хей медленно гулял по палубе; он не питал никаких иллюзий, твердо знал, что уже не вернется к работе, и легко говорил о смерти, которая могла настичь его в любой час, рассуждая то о политике, то о вечности; лихорадка власти отпустила его, разве только угнетала мысль, что он оставит после себя несколько незавершенных дел.

Тут ничего не стоило, даже не кривя душой, ему помочь. Достаточно было, искренне смеясь над дюжиной договоров, лежащих замороженными в комнате сенатских комиссий, словно бараньи туши в мясной лавке, напомнить ему о том, чего он достиг. За восемь лет пребывания на посту государственного секретаря Хей разрешил почти все проблемы, издавна стоявшие перед американской администрацией, и не оставил почти ни одной, которая могла бы вызвать неудовольствие у его преемника. Усилиями Хея великие атлантические державы объединились, составив рабочий механизм, и даже Россия, по всей очевидности, была близка к тому, чтобы войти в это сообщество разумного равновесия, основанного на разумном распределении сфер деятельности. Впервые за пятнадцать столетий истинный римский pax [864] Мир (лат.). был не за горами, и, если бы удалось добиться такого положения, это была бы заслуга Хея. Единственное, что он мог еще сделать, — это заключить мир в Маньчжурии, но, случись даже самое худшее, и континент пошел бы на континент войной, Хею не стоило жалеть, что не придется стать свидетелем этой катастрофы.