А. Вязигин - Григорий VII. Его жизнь и общественная деятельность

Уже Генрих был под воротами Рима, уже окружающие папу советовали ему или бежать, или покориться, а Григорий просил немцев помочь стесненной Матильде и избрать нового короля, требуя от будущего избранника ленной присяги св. Петру по прилагаемому к увещаниям образцу. Себя же считал в безопасности, опираясь на преданность большинства римлян и созданной им милиции св. Петра, которая даже горела желаньем доказать на деле свою боевую готовность. Кроме того, крепкие стены с множеством башен опоясывали Рим. Все это заставляло папу, по его собственному выражению, “презирать все угрозы Генриха”. Король, с ничтожными силами подступивший к Риму, наткнулся на нежданное сопротивление. Римляне остались глухи к его просьбам и увещаниям; городские ворота оказались запертыми; приходилось силой отворить их, но войск не хватало.

Упрямый Генрих хотел совершить обряд коронования, так как, в свою очередь предсказывал, что до Троицы сделается римским императором. В угоду ему и для исполнения предсказания коронование состоялось, но в самой жалкой обстановке: Латеран и храм св. Петра заменили две походные палатки. Вскоре после этой проделки начались обычные лихорадки, которые значительно уменьшили силы Генриха. Он принужден был отступить. Следствием такой неудачи явилось избрание в Германии нового короля – Германа Люксембургского, который в короткое время причинил значительный ущерб приверженцам Генриха. Но Генрих не вернулся в Германию, а занялся борьбой с Матильдой и приготовлением к новому римскому походу. Матильда, обличенная в государственной измене, была лишена имперских ленов. Городам, входившим в состав ее владений, Генрих дал обширные права, чем и поставил их жителей в ряды своих верных сторонников. Но Матильда, опираясь на крепкие замки, удачно продолжала борьбу. Она служила оплотом и средоточием всех противников Генриха и сумела приобрести даже заморских союзников: брат Вильгельма Завоевателя стал снаряжать в Нормандии корабли и собирать войско для помощи угнетенной церкви. Однако Генрих успел вооружить значительное войско и снова подступил к Риму. Сначала он попытался привлечь на свою сторону население и издал манифест, где перечислял все вины Гильдебранда, изъявляя готовность сообща с римлянами дать церкви нового главу, утверждая, что ищет только справедливости. Но и это средство не подействовало: Григорий успел приковать к себе сердца римлян. Тогда Генрих решил приступить к правильной осаде. Римляне стойко выдерживали голод и отражали приступы. Осада затянулась. Тем не менее приближалось начало конца: средства папы все истощались, а надежды на помощь извне были разбиты. Роберт Коварный, которого Григорий заклинал помочь “святой матери”, не откликался: его занимала мысль покорить византийскую империю, и он вступил в борьбу с Алексеем Комненом. Сторонники Германа потерпели поражение в Германии и не могли подать папе просимую им руку помощи. Вильгельм Завоеватель засадил в тюрьму своего брата, собиравшегося, как известно, плыть в Италию для освобождения папы. В довершение несчастий даже деньги у Григория вышли: на соборе 1083 года (4 мая), состоявшем исключительно из римского духовенства и немногих беглых епископов, пришлось поднять вопрос, можно ли для продолжения борьбы отдавать в залог церковные сокровища. Собор ответил отрицательно, тем не менее преданная Матильда расплавила святые сосуды своей домашней церкви и отправила в Рим семьсот фунтов серебра и девять фунтов золота. Но и эти средства могли лишь отсрочить неизбежное падение. Уже под ударами судьбы пошатнулась верность римлян: три раза они отбивали приступы осаждающих, но потерпели значительный урон во время одной вылазки. Мужество пало; голод изнурял воинов; многие бежали; рвение к службе настолько ослабело, что не держали даже обычных караулов. Пользуясь этим, Генрих внезапным нападением овладел частью Рима, расположенной на правом берегу Тибра. В его руки попал и храм св. Петра. Григорий заперся в знаменитом замке св. Ангела и не думал о покорности: он еще раз торжественно отлучил короля. Ответом послужило возведение Виберта на престол св. Петра. Изнуренные и обессиленные римские бароны вступили тогда в тайное соглашение с Генрихом, по которому король должен был немедленно отступить от вечного города, но возвратиться к назначенному сроку, когда либо Григорий возложит на него императорскую корону, либо римляне изберут нового папу, присягнув предварительно на верность Генриху. В знак непреложности договора были произнесены торжественные клятвы и выставлены заложники. Генрих удалился в Ломбардию для борьбы с Матильдой. Однако римляне заключением сделки хотели только выиграть время, а Григорий снова обратился за помощью к Роберту. Тот прислал тридцать тысяч червонцев и поспешил возвратиться в Италию, так как Алексей Комнен заключил с Генрихом договор, в силу которого последний обязался напасть на итальянские владения отважного норманна. В благодарность за эту помощь византийский император прислал богатые подарки, 144 тысячи динариев, обещая в близком будущем еще более значительные вспомоществования. В Риме началась теперь борьба норманнских червонцев с византийскими динариями: обе стороны стремились подкупить в свою пользу его население. Посреди общей тревоги и волнения Григорий внезапно дал событиям новое направление: папа стал призывать все западное духовенство на римский собор для рассмотрения дела Генриха. Многие подумали, что Григорий идет на уступку для достижения столь желанного успокоения бушующих страстей. Клюнийцы проповедовали примирение, и старый аббат Гуго склонил было Генриха не мешать съезду епископов. Однако призывные послания Григория показали, что он желает воспользоваться собором только для того, чтобы поднять весь мир на своих противников и не думает уступать ни единой пяди своих притязаний. Тогда Генрих стал перехватывать едущих в Рим врагов своего дела, и на призыв папы смогло явиться только духовенство нижней Италии и несколько французских епископов. Несмотря на малочисленность прибывших, Григорий открыл соборные заседания глубоко прочувствованной речью, где говорил об истинной вере, о христианском образе жизни, о верности святой церкви и постоянстве, которые должны обнаружить все христиане в столь трудные времена. Речь сильно потрясла присутствующих; многие плакали навзрыд, сравнивая жалкую действительность с заветами Бога. Но страх перед сильными мира до такой степени овладел умами, что собор воспротивился торжественному отлучению Генриха. Папа все-таки произнес над ним анафему, не называя его по имени.

Узнав о соборном решении, Генрих снова явился с войском перед Римом и потребовал исполнения тайного договора – императорской короны или от Григория, или от другого папы. Клирики и миряне стали осаждать Григория просьбами об уступчивости: падая к его ногам, молили они спасти город, стоящий на краю гибели. Измученный этим раздирающим душу зрелищем папа изъявил готовность короновать своего противника, если тот всенародно принесет покаяние и попросит о снятии отлучения. В противном случае он удостоится не венца императорского, а вечного проклятия. Впрочем, Григорий не льстил себя надеждой, что король подчинится этим условиям, и предложил еще один исход: Генрих подойдет к стенам замка св. Ангела, а папа опустит ему на шесте императорскую корону. Римляне довели до сведения короля предложения папы. Генрих объявил, что усматривает в них насмешку, и требовал немедленного исполнения клятвенного договора. Римляне, по совету Григория, отвечали, что сам король не желает получить от папы диадему, а потому они свободны от всяких обязательств. Изворотливость Григория на этот раз выручила его из беды, но ненадолго. Приближалась новая опасность: Генрих опять осадил Рим, получив из Византии денежное подкрепление. Золотом и мечом укрощал теперь раздраженный вероломством король рвение римлян. Ни просьбы, ни угрозы их не действовали на папу, не склоняли его к примирению, тем более к сдаче. Эта железная непреклонность уже стала раздражать население. Нашлись и изменники: Генриху вскоре отворили ворота св. Иоанна, и он завладел Латераном. Народ с громким ликованием приветствовал вступление короля, усматривая в близком будущем полное прекращение ненавистной и тяжелой войны. Только в немногих крепких башнях и зданиях, уцелевших от античного Рима, держались сторонники папы. Король решил ускорить течение событий: по его приказанию был созван собор, на который Григория трижды приглашали явиться для личного оправдания перед судом королевским. Понятно, папа не явился. Тогда над ним заочно произнесли анафему в храме св. Петра и торжественно низложили, а римляне подали свои голоса в пользу Виберта, который и был посвящен в сан наместника апостолов под именем Климента III. Через неделю (1084 года 31 марта) новый первосвященник возложил на Генриха и его верную Берту императорский венец. Хотя рьяные григорианцы отрицали законность этого посвящения и коронования, однако римляне спешили доказать свою преданность новым повелителям: они отняли у сторонников Григория все их твердыни заисключением замка св. Ангела и еще одной древней постройки, отстаиваемой родственником папы. Все атаки немцев и римлян на замок св. Ангела были отбиты, нападавшие понесли большие потери. Тогда последний оплот Григория был окружен стеной и отрезан от остального мира. Жизнь осажденных висела на волоске; в их сердцах чуть теплилась надежда на помощь Роберта Коварного. Одному из клириков, разделявших с папой ужасы осады, удалось проскользнуть из замка св. Ангела к норманнскому герцогу и описать безотрадное положение Григория в таких ярких красках, что Роберт немедленно поспал на выручку папы многочисленное войско из норманнов, южных итальянцев и сицилийских арабов: неверные, враги Христа и отлученные отстаивали теперь наместника св. Петра. Весть о сильных вооружениях Роберта побудила императора отступить для собрания войск и возложить продолжение осады на римлян. Едва могущественный вассал св. Петра подступил со своим сбродом к стенам Рима, как измена открыла ему ворота и в самое короткое время повергла противников к его победоносным стопам. Папа покинул свое убежище и перешел в норманнский стан. Тем временем несчастный Рим был отдан за свою измену на разграбление диким наемным толпам. Вдобавок в разгар грабежа был убит один норманн, и Роберт справил ему кровавую тризну: многие здания – наследие классической древности – были разрушены; церкви, основанные первыми христианами, обращены в пепел; тысячи жилых строений преданы пламени; множество граждан убито. Грубые шайки наемников вели себя, как свирепые звери; женщины и девушки были для них игрушкой и потехой; отцы, мужья и братья гибли в адских муках. Повсюду слышались стоны. Громадное количество уцелевшего при разгроме населения было захвачено в плен и продано в рабство сарацинским купцам. Мрачные думы терзали Григория при виде всех этих ужасов, проклятия, сыпавшиеся на его голову за призыв норманнов, звучали в ушах. Но папа считал разрушение Рима справедливой карой за измену его жителей: он привел город к возрождению от ига баронов, он же и уничтожил посеянное и взлелеянное благосостояние. Стало быть, восторжествовала одна предвечная правда. Иного взгляда придерживались римляне: их преданность императору пустила глубокие корни за эти кровавые дни. Дальнейшее пребывание Григория в Риме сделалось невозможным: только под охраной норманнских копий он мог чувствовать себя огражденным от злобы римлян и надвигающихся сил Генриха. Папа как жалкий беглец принужден был следовать за Робертом, которого столько раз громил отлучениями. Горсть верных разделила участь своего главы и пошла вместе с ним в изгнание.