Владимир Фёдоров - В поисках оружия

В течение нескольких часов курьерский поезд, делавший сто километров в час, пересекал фабричные районы.

Мысль невольно обращалась к тому, что я много раз видел из окна вагона, проезжая по необъятным просторам дореволюционной России. Нескончаемой лентой тянулись поля, леса, долины, реки, бедные деревушки, одинокие церкви. Далеко разносился печальный колокольный звон... В каком бы направлении вы ни ехали тогда по нашей стране, неизменно одна и та же картина раскрывалась перед вами: зимой бесконечно унылая снежная равнина, занесенные сугробами деревни и дремлющие заснеженные леса, накрытые свинцовым безрадостным небом. Летом та же пестреющая всеми оттенками цветов равнина, желтеющие поля, веселые перелески и таинственный дремучий бор. А над всем этим голубое небо и белые, гонимые ветром облака.

Достаточно было сравнить эти картины с тем, что мы увидели в Англии, чтобы стало ясно, почему промышленность царской России не могла дать того, что требовалось для армии, когда размеры мировой бойни превзошли всякие ожидания, когда они спутали все предположения и расчеты мирного времени. Что было выполнимо для Англии, Германии, Франции с их мощной индустрией, то было недостижимо для отсталой царской России.

Хорошо ли уясняло это различие русское главное командование? Принималась ли во внимание эта резкая разница при составлении планов войны и ближайших задач кампании на русском фронте? Мне думается, что недостаточно.

А курьерский поезд мчал нас все дальше и дальше, мимо заводских зданий, фабричных корпусов, мимо рабочих поселков...

Уже темнело, когда мы подъехали к Лондону. На вокзале нас встретила группа официальных лиц: русский военный агент генерал Ермолов, заведующий Комитетом по снабжению русской армии генерал Гермониус (уже знакомый читателю по главам о Японии), наши приемщики заказов и чины английского военного министерства.

На автомобилях нас проводили в отель "Виктория" около Трафальгар-сквера. Здесь нам были отведены роскошные помещения.

В тот же вечер к нам пришел Гермониус со своим помощником. Печальна была эта встреча, мы ничем не могли порадовать наших соотечественников, живших на чужбине. Со своей стороны, и Гермониус не возлагал особых надежд на конференцию. Ему хорошо было известно действительное положение дел.

Война застала Англию совершенно неподготовленной к военным операциям на континенте в крупных масштабах. Только флот находился в блестящем состоянии. Не то было в сухопутной армии. Все, что произошло в начале войны на русском фронте, пережила и английская армия.

Гермониус показал нам некоторые документы, которые ему удалось достать у знакомых английских офицеров. Содержание их было очень похоже на различные донесения о недостатке предметов военного снаряжения, получаемые и у нас из действующей армии. Командующий английскими войсками во Франции генерал Френч доносил: "Снарядов не хватает, войска ведут бои без поддержки артиллерии; если не улучшится артиллерийское снабжение, можно ожидать самых тяжелых последствий". Член парламента капитан Райт сообщал: "Наш паек - два снаряда на пушку, восемь снарядов на батарею в день... В отношении снарядов мы посажены на голодный паек". Новая телеграмма от Френча указывала: "Снарядов хватает лишь на часовую бомбардировку небольшого участка вражеского фронта; в случае перехода немцев в контратаку нам нечем отбивать их нападение..."

Не лучше обстояло дело и с винтовками. Чтобы возместить их недостаток, англичанам пришлось не только значительно расширить свои оружейные заводы, но и заказать в самом начале войны полмиллиона винтовок в Америке и даже обратиться за помощью к Японии...

Я хорошо знал Гермониуса. Он принадлежал к числу опытных и серьезных работников, отличался большой выдержкой и в случае даже самых серьезных неудач не поддавался паническим настроениям. Но и он теперь говорил, что страшно устал от тяжелой работы. Невероятные трудности представляли переговоры с иностранными фирмами, нередко добивавшимися получения явно невыполнимых заказов. Многие фабриканты, заключившие контракты с английским министерством, предлагали свои услуги и русскому правительству, надеясь, что ему можно сдать заказы в более длительные сроки. По словам Гермониуса, Англия не представляла в этом отношении какого-либо исключения: здесь также было сколько угодно страстных любителей наживы, смотревших на войну как на способ обогащения.

Узнав о приезде нашей миссии, Гермониус надеялся, что я смогу заменить его в Англии. Но это было невозможно. Командировка кончалась, и в России меня назначили уже на должность помощника начальника оружейных и патронных заводов. А самое главное, тот высокий авторитет, которым пользовался Гермониус среди работников английского военного министерства, делал его замену весьма трудной.

Рано утром меня разбудили звуки мелодичной, своеобразной, совершенно незнакомой музыки. Бросился к окну. К памятнику Нельсону на Трафальгар-сквере двигался батальон шотландских стрелков в оригинальной форме - коротенькие пестрые юбки, ноги с голыми коленками.

Соблюдая строгое равнение, с большим интервалом в шаг один от другого шли шотландские стрелки, поражая образцовой выправкой. Головы их были гордо подняты. На плечах они держали коротенькие винтовки. Бравурная веселая музыка отбивала медленный такт. Медленным шагом шли и стрелки. После каждой рулады музыка смолкала на несколько секунд и тогда слышались лишь шаги, четко отбивавшие тот же такт. Картина красивая!

Вдоволь налюбовавшись этим зрелищем, я стал быстро одеваться. В десять часов утра было назначено первое заседание конференции союзников в военном министерстве.

Открытие конференции

В громадном круглом зале на скамьях, амфитеатром возвышавшихся вокруг трибуны, сидели многочисленные представители всех союзных наций. Здесь можно было увидеть самые разнообразные военные формы. Помимо значительного числа сотрудников английского военного министерства, одетых в куртки цвета хаки, резко выделялась большая группа французских офицеров в голубовато-лазоревых мундирах. Недалеко от меня сидели неподвижные японцы, сумрачные сербы, итальянцы, бельгийцы.

Вскоре на трибуне появился известный английский политический деятель, министр военного снаряжения Ллойд-Джордж. Был он довольно высокого роста, строгий черный сюртук облегал его представительную фигуру. Длинные седеющие волосы еще более оттеняли моложавость розоватого лица. Говорил Ллойд-Джордж по-французски, спокойно, но с большим сдержанным чувством. Я прислушивался к каждому слову, надеясь теперь же узнать об отношении английского правительства к коренному для нас вопросу о надлежащей помощи русской армии.