Сати Спивакова - Не всё

Большинству же музыкантов оно как раз очень подходило. Кто был чуточку амбициознее, сразу отправился в Америку, Францию, Германию. Оставшиеся стали там первыми парнями на деревне и прекрасно устроились. Для Спивакова же оставаться там было равносильно жизни на дне. Я понимала, что такой музыкант, как он, не может жить в этой дыре. Мы переехали в Париж, купив квартиру. Хотелось начать жизнь с нуля и без того, чтобы на каждом углу на тебя смотрели глаза, отмечающие, как ты начинаешь эту новую жизнь. Это было перед рождением Ани.

Параллельно начался этап возрождения «Виртуозов Москвы» и возвращения в Россию. Старый оркестр потерял позиции в России и перестал котироваться на Западе, так как не вызывал интереса, будучи не «Made in Russia», а «Made in Spain». Как раз в этот момент Юрий Лужков принял оркестр под патронаж мэрии и открылись новые вакансии. Возникли дирекция, бюро и инфраструктура. Оставалось реорганизовать оркестр. Очень недолго существовали две группы — «испанцев» и «москвичей». «Старики» стали балластом, нужно было постоянно ждать, когда они присоединятся к «Виртуозам» между выступлениями в составе испанского оркестра. Все по-настоящему творческие люди хотели вернуться в Россию. Я убеждала мужа:

— Ты будешь сидеть и ждать, пока они отыграют свою сарсуэлу? Создавай новый оркестр!

Он ужасно не любит перемен, боится новизны.

— Оркестр будет, пока есть ты, — сказала я. — Будут говорить: «Это не Футер, это не Мильман». И пусть! Оркестр называется «Виртуозы Москвы», но через тире подразумевается — Владимир Спиваков. А это значит, что пока за пультом стоишь ты, оркестр будет, пока ты этого хочешь. Собирай молодых, с горящими глазами, кто еще захочет побыть виртуозом Москвы. Если они уйдут через несколько лет — мы это переживем. И не страшны поношения журналистов, кричащих «Ату!». Пока есть спрос и имя — надо действовать.

Так и произошло, хотя взаимоотношения с новым составом оркестра уже другие. Новые «Виртуозы» — это в основном мальчики, годящиеся Спивакову в младшие, даже не в старшие, сыновья. Но они знают себе цену.

Я поняла, что ничто не вечно. Такого состава, как раньше, никогда уже не будет. Но та история завершилась. Старые «Виртуозы Москвы» собирали свой маленький музей-архив, где хранились реликвии: щепки от дверей, сломанных рвавшейся на концерт публикой в разных городах и странах, фальшивые билеты на их выступления, — все бесценная память. Раньше велась летопись их жизни. Надеюсь, кого-то это заинтересует и в будущем.

Конечно, оркестр, носящий сегодня имя «Виртуозы Москвы», уже не тот оркестр-легенда. Так же, как театр на Таганке или БДТ уже не те театры, с которыми связаны целые эпохи. Хорошо, что старый оркестр не раздавил Спивакова, как поезд. Володя мог бы почивать на лаврах, но он несется по миру с огромной скоростью. На нем огромная творческая ответственность и нагрузка. Пока он ее тянет, это дает ему силы оставаться в седле, чего нельзя сказать о многих музыкантах его поколения. Подводя итог, хочу ответить тем, кто утверждает, что Спиваков существовал благодаря тому, что были «Виртуозы Москвы». Все оказалось с точностью до наоборот: «Виртуозы Москвы» состоялись потому, что в момент их создания и взлета Спиваков был Спиваковым. Когда недавно возникла идея собрать в концерте всех музыкантов, когда-либо игравших в «Виртуозах Москвы», она не осуществилась не по техническим причинам, а по моральным. Просто мой муж не захотел выходить на сцену со многими из тех людей, кто некогда являл собой уникальное «Созвездье Виртуозов».

Впервые я увидела королеву Испании Софию, когда она приезжала в Москву с частным визитом в связи с возвращением Мстислава Ростроповича. Вообще, многое в нашей жизни связано с Ростроповичем. Тогда во время его приезда-возвращения в Москву в 1990 году мы были в числе тех пятнадцати человек, которых он пригласил в первый вечер на ужин в свою квартиру. В честь королевы и Ростроповича был устроен обед в Морозовском особняке, доме приемов МИДа. Шел снег, а мы все вырядились, и перебежать на тонких-тонких каблуках из машины в парадный подъезд было непросто. Меня потрясло это здание в центре Москвы такую красоту надо открывать раз в неделю, как музей, чтобы люди ходили на экскурсии. В нашем понятии, особенно тогда, королева должна была быть чуть ли не в короне. А она, чуть опоздав, вбежала в очень элегантном сером костюмчике, простая, со своей невероятно обаятельной улыбкой. У королевы и глаза серые, и вся она — мягко-пепельная. Подошла с Николаем Губенко, тогдашним министром культуры, к Володе и говорит:

— Мы знакомы. Я бывала на ваших концертах. Когда вы собираетесь в Испанию?

Она была в курсе, что заключен контракт, а в Москве еще никто не знал об этом. Мы собирались через несколько месяцев. Королева посмотрела на Володю лукаво и сказала Губенко:

— Maybe we'll keep him (Может быть, мы его задержим).

К моменту, когда королева Испании приехала в Москву и я впервые ее увидела, Володя уже был знаком с ней. Он дружил с родной сестрой короля принцессой Пилар и ее мужем, герцогом Луисом Бадахосом, которые часто бывали на концертах «Виртуозов Москвы» еще задолго до отъезда оркестра в Испанию. Володя как-то повез меня в Марбейю, сказав, что туда же прилетит принц Бадахос, с которым он должен встретиться и обсудить кое-какие планы. Мы провели ночь в Мадриде. Я предвкушала будущую встречу, так как слово «принц» действовало на меня магически. Я не была, конечно, в том возрасте, когда при его произнесении представляется «Лебединое озеро» и юноша в короне, но тем не менее… Мы летели в Марбейю в одном самолете. Когда Володя знакомил меня с ним, я увидела необыкновенно элегантного, худого, высокого человека с аристократическим лицом, мягкими карими глазами и обаятельной улыбкой. Два дня, что мы провели в Марбейе, они с Луисом обсуждали возможность переезда «Виртуозов Москвы» в Испанию целым коллективом. Володя поделился с Луисом своими опасениями по поводу того, что оркестр разваливается: все начинали роптать, некоторые разбегались, — и все-таки основной состав «Виртуозов» не хотел расставаться. Музыканты поставили перед Спиваковым задачу уехать вместе. Это случилось на концерте в Бельгии в тот день, когда Володе исполнилось 45 лет. После концерта в Брюсселе был праздничный ужин, плавно перешедший в «производственное совещание». Луис обещал подумать, можно ли найти пристанище для оркестра где-то в Испании.

В Марбейе мы жили в доме у его друзей, где он тоже останавливался — своего дома в Марбейе у Луиса не было. Любопытно: когда мы говорим «королевская семья», нам кажется, что это люди по определению очень богатые, как в Великобритании, например. В Испании не так, они отнюдь не богаты. Вообще, испанская монархия стоит особняком. Я не представляю, в какой еще стране королевская семья вызывает такое почтение и такую всенародную любовь. Испанцы действительно чувствуют себя детьми правящего короля. Вся семья достойная, здоровая, многие члены королевской семьи работают, живут очень скромно, и это тоже приближает их к своему народу. В этой стране — уникальная конституционная монархия, любовь народа к представителям которой абсолютно искренна.