Леонид Арнаутов - Повесть о великом инженере

– А вы объем подмостей, на которые опирается крыша колокола при посадке газгольдера, вычитали? - спрашивает, глядя на меня, Шухов буквально через несколько секунд.

Я едва не упал в обморок от неожиданности. Голова закружилась, в глазах потемнело. Пробормотав несколько слов благодарности и извинившись, я выбежал из кабинета Владимира Григорьевича, бросился на вокзал и взял билет на ближайший поезд до Петербурга. И вот сижу в купе и ругаю себя последними словами: «Эх ты, голова!»

Вот теперь я вас спрашиваю: как это могло получиться, что, ни на минуту не задумываясь, Шухов мгновенно понял, в чем был секрет моей неудачи! Мы вдесятером сидели неделю, проверяли, считали, советовались и, зная отлично конструкцию газгольдера, упускали самое главное: не вычитали объема подмостей. А он, которого многие считали обыкновенным инженером-проектировщиком, он молниеносно, как будто бы заранее уже зная, с какими вопросами мы к нему можем обратиться, решал непосильные для нас задачи».

Даже этот небольшой эпизод из воспоминаний А. П. Таланкина, которого впоследствии академик И. П. Бардин называл «учеником, боготворящим своего учителя», убедительно показывает, что нетерпимость к небрежности и неточности, строгая требовательность никогда не граничили у Шухова с резкостью. Люди, работавшие с ним, не помнят случая, чтобы в разговоре с кем-то он повысил голос. Сдержанность, умение владеть собой, неизменная вежливость и предупредительность по отношению к собеседнику, независимо от его звания, должности и положения,- черты характера Владимира Григорьевича, которые отмечаются всеми знавшими его.

Уважение к достоинству человека Шухов старался привить и своим подчиненным. Однажды, приехав на завод «Парострой», он услышал, что мастер в своей конторке усердно пропесочивает кого-то, обильно приправляя свои поучения крепкими словечками. Войдя в конторку, Владимир Григорьевич обнаружил, что перед мастером стоит молодой рабочий, по неопытности запоровший обрабатываемую деталь. Увидев на пороге главного инженера, мастер отпустил провинившегося, пояснив:

– Ничего не поделаешь, учить приходится.

– А вы, милый друг, Салтыкова-Щедрина читали? - возразил Шухов.- Напомню, что он советует «просвещение внедрять с умеренностью, по возможности, избегая кровопролития».

Это наставление мастер хорошо запомнил и не раз впоследствии рассказывал о нем товарищам.

В присутствии посетительницы Шухов никогда не позволял себе сесть и весь разговор вел стоя. Этой привычке он оставался верен и в преклонном возрасте. Поэтому его сотрудники втихомолку просили посетительниц не особенно задерживаться, так как Владимиру Григорьевичу в его годы нелегко было подолгу стоять на ногах.

Не можем удержаться, чтобы снова не привести по этому поводу характерный отрывок из воспоминаний одного из сотрудников Владимира Григорьевича: «Однажды, еще до революции, едем мы в военной машине. Мы - это полный генерал, командующий артиллерией Московского округа, его адъютант - молодой, блестящий офицер, В. Г. Шухов, какая-то молодая дама и я. Когда машина остановилась, Шухов мгновенно распахнул дверцу, первым выпрыгнул наружу, подхватил даму под руку и помог ей выйти. А мы с адъютантом, оцепенев от неожиданности, сидим как истуканы. Генерал хохочет и грозит за нерасторопность и ротозейство высадить меня из машины, а своему адъютанту - объявить приказом по округу строгий выговор. Владимир Григорьевич (ему в это время было уже за шестьдесят) улыбается, а мы сгораем от стыда».

Кстати, что общего могло быть у Шухова с командующим артиллерией Московского округа? - спросит читатель. Здесь надо, может быть, несколько нарушая последовательность изложения, пояснить, что первая мировая война (а эпизод относится именно к этим годам) предъявила новые требования к главному инженеру технической конторы. Не случайно военная тематика занимает далеко не последнее место в проектных работах и изобретениях Шухова.

Грозное и тревожное зарево войны, которая останется в истории как первая мировая, занялось над страной. На вокзалах - женский плач, протяжный стон гармошек, свист и песни мобилизованных. Вереницы пушек и зарядных ящиков, ожидающих отправки на фронт, тянутся вдоль московских бульваров. У наспех созданных госпиталей останавливаются санитарные двуколки, и сестры милосердия сопровождают раненых к парадным дверям, на которых еще недавно красовалась вывеска казенной гимназии или реального училища.

Кое-где идет своим чередом привычная жизнь, пока нетронутая войной. На заводе Бари изготовляют заказанные еще в мирное время металлические конструкции для издательства Сытина, филиала универсального магазина «Мюр и Мерилиз», моста через Синичкину улицу и акционерного общества «Якорь». Но в технической конторе на Мясницкой все чаще появляются представители армии и флота. И военные заказы напористо теснят, отодвигают на задний план привычные гражданские работы. Даже проект батопорта, над которым Шухов начал работать еще в мирные месяцы, перешел в разряд срочных и первоочередных.

Как всегда, Шухову и в голову не приходит мысль о том, чтобы спроектировать батопорт (своеобразные плавучие ворота, преграждающие морской или речной воде доступ в сухой док), пользуясь общепринятыми способами расчета таких сооружений. Работу над проектом Владимир Григорьевич начинает с критического пересмотра прежних методов расчета. Неослабевшая с годами острота инженерного зрения без особого труда позволяет обнаружить в этих методах серьезные упущения. Расчетными промахами и объясняются аварии некоторых батопортов.

Проведя сравнительный анализ имеющихся решений, Шухов не только находит их слабые места, но и вырабатывает наиболее разумный принцип конструкции батопорта - устройство двух систем ферм, вертикальных и горизонтальных, образующих пространственно работающий каркас. Как показал впоследствии опыт безаварийной эксплуатации батопортов, спроектированных Шуховым, и в данном случае ярко сказалось его глубокое понимание сущности и преимуществ пространственных металлических конструкций.

Если в проектировании батопортов Владимир Григорьевич может опираться на собственный опыт создания листовых конструкций, усиленных каркасами, например кессонов для сооружения мостовых опор на Московской окружной и других железных дорогах, то заказ, полученный технической конторой от Артиллерийского управления, требует солидных знаний в области, до сих пор весьма далекой от инженерной деятельности Шухова - в военном деле. Речь идет о том, чтобы найти возможность использовать в полевых условиях крупнокалиберные, так называемые осадные орудия. Чтобы такие орудия могли стрелять, их предварительно устанавливали на тяжелые платформы. Но перевозка платформ непосильна для конной упряжки.