Тамеичи Хара - КОМАНДИР ЯПОНСКОГО ЭСМИНЦА

Все это просто разрывало мое сердце. Я впал в хроническую депрессию, из которой был единственный выход — запой. Я не знаю, чем бы вообще это кончилось для меня, если бы 20 декабря 1944 года не был получен приказ сдать командование школой Мияцаки, а самому вступить в командование легким крейсером «Яхаги».

Это был мой самый счастливый день в этом ужасном году.

Мне трудно передать свое ликование, когда 22 декабря 1944 года я поднялся по трапу легкого крейсера «Яхаги», стоявшего в гавани Сасебо. Я возвращался в родную стихию, имея шанс снова сражаться с врагом, забыв все разочарования и интриги береговой службы.

Старшие офицеры корабля собрались в салоне, чтобы представиться мне.

Старший помощник, капитан 2-го ранга Шиничи Учино, взволнованным голосом сказал:

— Экипаж «Яхаги» просто ликует от счастья иметь вас своим новым командиром. Даже самые молодые новобранцы и те с гордостью говорят о нашем «Чудо-командире».

Я ответил, что очень благодарен своей счастливой судьбе, вручившей мне командование над «Яхаги» и добавил:

— Я еще никогда не командовал таким большим кораблем. Мне еще от каждого из вас придется многому научиться.

Мое замечание было принято с вежливым молчанием, и я чувствовал, что все действительно взбодрены моим прибытием на борт. Если сам факт моего прибытия на корабль мог поднять настроение экипажа, это было отлично, так как команда «Яхаги» очень в этом нуждалась.

Крейсер только что вернулся из катастрофического по своим последствиям для нас боя в заливе Лейте, где был флагманским кораблем группы поддержки 2-го флота вице-адмирала Такео Курита. Подробности этого боя были пока что неизвестны даже его участникам. Но многие уже знали, что японский флот был разбит, и Соединенные Штаты снова захватили Филиппинский архипелаг.

Когда 25 октября адмирал Курита, нанеся тяжелые повреждения соединению эскортных авианосцев противника, неожиданно начал свое знаменитое отступление, не сумев сорвать высадку американцев в заливе Лейте, «Яхаги» с тремя эсминцами были примерно в 10 милях от места боя.

Контр-адмирал Сусуму Кимура, командир 10-й эскадры эсминцев, в которую входил «Яхаги» и шесть эскадренных миноносцев, после боя был смещен со своего поста.

Он был прекрасным моряком, но не бойцом. Нежелание Кимуры сражаться было ясно продемонстрировано еще в ноябре 1942 года у Гуадалканала, когда его легкий крейсер «Нагара», хитро маневрируя, никак не мог сблизиться с противником, в то время как остальные корабли сражались с американцами на дистанции прямой наводки. Использование Кимуры после этого в таком важном сражении, как Лейте, прекрасно иллюстрирует, хотя и не объясняет, таинственные процессы мышления нашего высшего командования.

Но еще более серьезной ошибкой было оставление на командных постах адмиралов Куриты и Одзавы. Оба адмирала пережили войну и живы до сих пор. Мне бы не хотелось критиковать этих безусловно честных и мужественных людей, но я убежден, что назначение на высокие командные посты этих двух пожилых и уставших адмиралов явилось главным фактором нашего катастрофического поражения в заливе Лейте.

Курита показал свою вопиющую некомпетентность еще когда повел свой 2-й флот в Рабаул, чтобы подставить его там под удар американской авиации. Но, несмотря на это, он, подобно Одзаве, удержался на своей должности. В результате оба адмирала командовали силами нашего флота в сражении у Марианских островов 19 июня 1944 года, еще раз продемонстрировав свою бездарность. Но по причинам, которые я так и не понял до сих пор, оба остались на своих должностях и после поражения у Мариан.

Огромная ответственность лежит и на главнокомандующем Объединенным флотом адмирале Соему Тойода. Прибыв 18 октября в Японию с Формозы, он управлял боем сначала из Иокосуки, а затем переехал на 30 миль от побережья в курортное местечко Хиеши, откуда продолжал выполнять свои обязанности главкома. Таким образом, эта фантастическая операция была запланирована и управлялась с суши адмиралом, который никогда в жизни не участвовал ни в одном морском бою.

С потерей острова Сайпан Япония фактически уже проиграла войну. После этого наши линкоры и тяжелые крейсеры были просто брошены на заклание в заливе Лейте.

В тот день, когда я прибыл на «Яхаги», Курита был, наконец, снят со своего поста и заменен вице-адмиралом Сейичи Ито. Подобно многим другим решениям, принимаемым в то время на высшем уровне, это также ошеломило меня. С самого начала войны Ито постоянно служил в Морском Генеральном Штабе, ни одного дня не проведя в море и не имея никакого боевого опыта.

Мне казалось, что все спятили в Управлении кадров. Курита, несмотря ни на что, был назначен начальником Военно-морской академии. А Одзава был произведен в адмиралы и в мае 1945 года занял должность Главнокомандующего Объединенным флотом. Вообще это очень показательно, что большинство старших офицеров, участвовавших в сражении у Лейте, были повышены в чине.

Занятый по горло своими новыми обязанностями на «Яхаги», я с болью в сердце наблюдал, какие из эсминцев моего старого дивизиона, уцелев в филиппинской мясорубке, прибывают на базу. «Сигуре» входил в соединение адмирала Нисимура, когда тот с двумя линкорами, крейсером и четырьмя эсминцами пробирался 25 октября к заливу Лейте через пролив Суригао. Все корабли, исключая «Сигуре» были потоплены противником. Уцелевший эсминец стал объектом суровой критики и зловещих слухов, в которые я никак не мог поверить. Мне очень хотелось лично поговорить с экипажем эсминца и выяснить правду. Я долго ждал возвращения эсминца, пока не пришло сообщение, что «Сигуре» был торпедирован и потоплен 24 января подводной лодкой противника севернее Сингапура. Просто позор, что такой прекрасный корабль мог стать жертвой подводной лодки! Немного позднее пришло сообщение, что «Амацукадзе» останется в китайских водах и также не сможет присоединиться к остаткам 2-го флота.

Но не все новости были плохими. Почти ежедневно на «Яхаги» прибывало новое вооружение и оборудование. Это были радиовзрыватели, самонаводящиеся торпеды и, что наиболее важно, эффективные радиолокационные станции. Комендоры начали обучаться вести огонь из орудий с радиолокационным наведением. Конечно, многие образцы новой техники были еще в экспериментальной стадии, но само их появление говорило о том, что японская наука и техника продвинулась далеко вперед. И хотя все понимали, что уже поздно, что в этом отношении нам еще далеко до противника, образцы нового оружия внесли огромный вклад в подъем боевого духа личного состава в эти дни бесконечных бедствий.

Все наши учения, однако, были ограничены тесной акваторией Внутреннего моря. На мой вопрос, почему нас не выпускают в открытое море, чтобы провести учения в условиях, приближенных к реальной боевой обстановке, мне было сказано, что этого не позволяют наши ограниченные запасы топлива. Я знал, что у нас вечная нехватка топлива, но был потрясен, узнав, что мазута не хватает даже для проведения полного цикла учений для повышения боевой подготовки экипажа.