Василий Фролов - Жизнь в авиации

Произвели посадку в Рабате. Там произошла запланированная смена экипажа и, конечно, стюардесс. В Аэрофлоте мы знали, что на гаванской линии летает одна из лучших красавиц. Она-то и обслуживала меня от Рабата до Москвы. Прошло некоторое время, самолет еще не набрал нужной высоты, эта "красавица" буквально подбегает ко мне, хотя в первом классе было уже пять пассажиров, и ставит на стол бутылку коньяка, да с таким треском, что эта бутылка чуть на лопнула, добавив при этом: - Пейте, Василий Сергеевич, сколько пожелаете.

Меня это удивило и покоробило, как-то стало неприятно перед другими пассажирами. Стюардесса же разнесла закуски и удалилась. Больше я ее не видел.

Вот здесь я и подумал: что такое красота? Смазливость - это еще не красота. А вот обаятельность, нежность, профессионализм, умелая манера поведения и какая-то внутренняя симпатия, заставляющая человека уважать, ценить и наслаждаться всем тем хорошим, что окружает нас. В этом, я считаю, настоящий смысл красоты.

14-й вылет. Когда сжигают собственный гроб

Боевые действия продолжаются. Я совершил уже 13 боевых вылетов, предстоял 14-й по счету боевой вылет - по артиллерии и живой силе противника. Полковая группа насчитывала 16 Ил-2. Летели четверками. Построение не клином, а в правом пеленге. Строй клином из пяти самолетов был отменен и не применялся до конца войны, как неэффективный, так как лишал группу маневренности, особенно над целью. Гибель Зуба частично явилась следствием такого построения.

Я летел правым крайним в первой четверке. Подлетели к цели. От аэродромов базирования штурмовиков они, как правило, находились в 30-40 километров, а иногда и ближе. Этот полет продолжался примерно 20 минут. Бомбометание сходу. Слышу команду ведущего: - Атака, бомбы!

Нажал кнопку "Бомбы" и сразу почувствовал сильный удар в голову. Искры из глаз. Ничего не вижу. Потерял на мгновение сознание. Затем почувствовал, как струя воздуха врывается в кабину. Открыл глаза и вижу: самолет резко пикирует к земле. Как я его перевел по команде ведущего в пикирование перед бомбометанием, так он и продолжал лететь. Вернее не пикировать, а круто планировать. Редко приходилось на самолете Ил-2 пикировать под 30 градусов, В основном с углом 15-20 градусов, а это и есть крутое планирование. Вот немецкие самолеты "Юнкерс-87", их называли "лаптежниками" (так как у них не убирались шасси и они с выпущенными летели на задание), действительно пикировали под углом 50-60 градусов. Или наши самолеты-бомбардировщики Пе-2, они тоже бомбометание производили с пикирования под углом до 60 градусов. Увидев такое положение, я резко взял ручку на себя, и самолет стал выходить из пикирования, чуть ли не цепляя верхушки деревьев. Какие-то две-три секунды - и если бы не пришел в сознание, то самолет врезался бы в землю. Так многие экипажи, еще живые, врезались в землю и погибали. Со мной этого, к счастью, не произошло. Вывел самолет в горизонтальный полет. Посмотрел вправо и увидел в плоскости и фюзеляже огромную дыру. Приборы отказали. Правое бронестекло выбито. Правая форточка фонаря вылетела. Связь со стрелком прекратилась. Но мотор работал. Лечу, а куда и сам не знаю. Потерял ориентировку. Продолжаю лететь, но на бреющем. И никак не пойму, почему же по мне стреляют. Трассирующие пули прямо окутали самолет. Посмотрел вниз, там панически бегают люди. Определил, что это немецкие солдаты.

Оказывается, лечу вдоль линии фронта на север. Сообразил. Повернул самолет примерно на 90 градусов. Компас и другие приборы не работают. По мне опять стреляют с задней полусферы. Глянул вправо, а там немецкий летчик на самолете "Мессершмитт-109" пристроился ко мне и показывает руками, дескать, давай возвращайся на 180 градусов назад. Сильно болит голова. Кровь льется из-под шлемофона. Правая щека горит. Левая нога одеревенела. Посмотрел вниз и увидел в лунке на полу лужу крови, вытекавшей из-под комбинезона. Осколками разорвавшегося зенитного снаряда повредило много оборудования. Ранило в голову, правую руку и плечо. Ясно, снаряд разорвался с правой стороны самолета. А вот как мог попасть осколок снаряда в левую ногу, которая находилась под мотором, до сих пор не пойму. Видимо, рикошетом от брони врезался в кость левой ноги. Когда немецкий летчик давал сигналы, я их не понимал и продолжал лететь. И тут увидел, как впереди сверху какие-то самолеты проскочили мимо меня, стрельба с задней полусферы закончилась, пристроившийся немецкий летчик куда-то исчез.

Позже мне рассказывали наши летчики, летавшие на самолетах-истребителях американского производства "Кобра". Они увидели, что "мессеры" долбят одного "горбатого", вот и пришли мне на помощь. Но я этих "кобр" никогда не видел, поэтому ничего и не понял...

Продолжаю лететь. Голова разрывается. Все тело как замороженное. Управлять самолетом стало тяжело. Какой-то туман в глазах. Интуитивно чувствую, что лечу домой. И вдруг вижу купол церкви. Станица Днепровская. Я ее хорошо запомнил раньше...

...Открываю глаза. Вижу стены. Не пойму, где я и что со мной. Тут же опять потерял сознание. Впоследствии мне врачи говорили, что за мою жизнь боролись больше 10 дней. Все это время я был без сознания.

Так что же произошло?

Руководителем полетов на аэродроме Днепровская в тот раз был назначен Григорий Флегонтович Сивков. Он-то мне и рассказал: - Ожидаю возвращения полковой колонны с боевого задания. На старте к приему самолетов все подготовлено. Посадочные полотна выложены. Рядом санитарная автомашина. Техническая автомашина тоже на месте на случай, если будет загорожена посадочная полоса после посадки подбитого самолета. Сможет оттащить его в сторону. Таких случаев раньше было немало. И вдруг слышу гул мотора. Летит примерно на высоте 200 м один "илюха". В чем дело, думаю я. Самолет заходит на посадку, но не садится. Одна нога шасси выпущена, другая болтается, в плоскости и фюзеляже огромная дыра. Думаю, как может самолет с такой дырой лететь и не переломиться? Заходит второй раз, тоже не садится. Делает третий заход и намеревается произвести посадку на одну выпущенную ногу с боку посадочной полосы. Если он сядет на одну ногу, то загородит посадочную полосу и самолеты не смогут благополучно производить посадки.

Вижу, что самолет заходит на посадку не по центру полосы, а сбоку. Думаю, соображает парень. Планирует. По-прежнему одна нога торчит, другая болтается. Рассчитал хорошо. Все правильно. Выпускает щитки. Это нужно. Но когда выпустил щитки, то самолет резко посыпался к земле. Ведь он был весь побитый. Огромная дыра. Сопротивление и так большое, а тут еще щитки. Подъемная сила увеличилась, но сопротивление тоже увеличилось, и он цепляется выпущенной "лаптей" за капонир, стал разваливаться на окраине аэродрома на тысячи деталей. Мотор в одну сторону. Плоскости - в другую. Хвостовое оперение перескочило через кабину и упало, зарывшись в землю. Мы подбежали, стали искать экипаж. Воздушный стрелок Мардер лежал среди обломков с разбитым черепом. Ищем летчика. Где же он? Разбираем обломки, и вот среди них весь в крови лежит Вася...