СТИВЕН АМБРОЗ - Эйзенхауэр. Солдат и Президент

Американская публика любила его слушать, а содержание и манера исполнения его речей лишь увеличивала число его поклонников. Чем больше он выступал, тем чаще его приглашали. Он пытался сократить до минимума свои публичные выступления. Одному известному конгрессмену он сказал в телефонном разговоре: "Болтливые генералы не украшают нашу страну" — и просил освободить его от очередного выступления. В 1946 году он признался своему другу: "Я всегда ненавидел болтливых генералов — я не могу понять, почему так необходимо появляться перед каждым сборищем или застольем, чтобы произнести несколько бесполезных слов" *46. Но просьбы продолжали поступать, и он не мог отказывать всем.

Публичные речи познакомили Эйзенхауэра с некоторыми из богатейших и самых влиятельных людей Америки. Обычно приглашение приходило от председателя совета директоров университета или культурной организации; такой председатель (или как бы он там ни назывался) был обычно состоятельным бизнесменом. Как и большинство американцев, эти бизнесмены не могли не попасть под обаяние личности и славы Эйзенхауэра; в отличие от среднего гражданина они могли с ним встретиться и пообщаться. Некоторые из них преследовали свои цели, пытаясь манипулировать генералом в своих интересах, но большинство любило его как героя вполне бескорыстно.

Элита Восточного побережья ринулась на него еще до того, как он успел по-настоящему занять свой новый пост. К примеру, Томас Дж. Уотсон из ИБМ пришел в Пентагон в марте 1946 года и настаивал на том, чтобы генерал выступил в музее искусств Метрополитен в Нью-Йорке. Руководители других громадных корпораций из Нью-Йорка тоже имели любимые проекты и использовали свое положение в организации или университете для того, чтобы проникнуть к Эйзенхауэру.

До войны он не знал никого из ведущих бизнесменов Америки; во время войны он встречался с некоторыми из них; к 1947 году он встретился или, по крайней мере, вступил в переписку с сотнями, включая большую часть первой сотни самых богатых и самых влиятельных людей Америки. Со многими он подружился. Когда Айк и Мейми жили в Вашингтоне за двадцать лет до этого, их социальная жизнь вертелась вокруг других малоизвестных майоров и майорских жен. Однако с 1946 по 1948 год среди их социальных партнеров почти не было армейских офицеров; на сей раз они проводили свои вечера с новыми богатыми друзьями. В ЗО-е годы они играли в бридж с другими майорами и их женами, а в конце 40-х их партнерами становились президент Си-Би-Эс, или председатель совета директоров "ЮС Стил", или президент "Стандард Ойл".

Начиная с 1946 года отношения Эйзенхауэра с богатыми людьми все больше укреплялись и достигли со временем такой стадии, когда его друзьями стали почти одни миллионеры. Эффект этих отношений на Эйзенхауэра до сих пор является предметом спора; его критики говорят, что эти отношения привили ему взгляды миллионеров на мир и сделали его жестким консерватором в вопросах налогов и некоторых других. В соответствии с этими обвинениями Эйзенхауэр попал под слишком большое влияние богатых людей и даже испытывал к ним что-то вроде благоговения. Правда, однако, состояла как раз в противоположном — это миллионеры благоговели перед Эйзенхауэром. Со своей стороны, Эйзенхауэру нравилось общаться с людьми, которые смогли проявить себя, умели широко мыслить, успешно решать крупные проблемы, знали, как организовать и производить, демонстрировали уверенность в себе. Ему также нравилось то, что они могли дать ему.

Не деньги — он никогда не брал денег ни от одного из своих богатых друзей. Но он мог принять приглашение погостить в коттедже в северных лесах, или же в рыбачьем лагере, или в охотничьем домике где-нибудь на юге, и делал он это часто. Например, в 1946 году Кейсон Коллауэй, директор "ЮС Стил" и один из крупнейших хлопковых магнатов, и Роберт Вудраф, председатель компании "Кока-кола", пригласили Эйзенхауэра отдохнуть на плантации Коллауэя в Джорджии. Озеро оказалось богатым; трое людей поймали больше двухсот больших окуней за день. Охота на перепелов тоже была прекрасной.

Так продолжалось до самой смерти Эйзенхауэра. Он часто охотился и рыбачил в самых лучших условиях, которые только существовали в стране. То же самое можно сказать и о его страсти к гольфу — он мог играть на исключительно хороших площадках. Вскоре после того, как он стал начальником штаба, клуб "Чиви Чейс" принял его в свои члены; так же поступили фешенебельные клубы в Нью-Йорке, Джорджии и в других местах. Имея доход в пятнадцать тысяч долларов в год, он регулярно отдыхал так, как могут себе позволить отдыхать только самые богатые люди.

Жилье Эйзенхауэра в этот период тоже было наилучшим за всю его предшествующую жизнь. Они с Мейми занимали особняк № 1 в Форт-Майере, где до них жил Маршалл, а еще раньше — Макартур. Это был старый большой приземистый кирпичный дом с просторными комнатами, легко вместившими всю мебель Мейми и многочисленных гостей. Участок тоже был большой, и Эйзенхауэр унаследовал от Маршаллов кур — три петуха и две дюжины куриц породы плимутрок. Эйзенхауэру нравилось ухаживать за ними — это будило в нем фермера, — но вскоре случилась трагедия. В июне 1946 года Эйзенхауэр написал длинное письмо Маршаллу (который в это время был в Китае). "Это письмо о несчастье, связанном с курами". Сначала сдох петух, потом две курицы, в конце концов Эйзенхауэры лишились половины птиц. Эйзенхауэр пригласил ветеринара, построил новый курятник, начал добавлять витамины в корм и испробовал многое другое, но куры продолжали дохнуть. Маршалл принял новость с солдатским мужеством: "Не беспокойтесь о курах, — ответил он. — Избавьтесь от них, если они в тягость"*47.

Впервые за двадцать лет у Эйзенхауэра был кусок земли, в которой он мог копаться, что он и делал с большим вкусом. За семенами он обратился на самый верх. В 1946 году семена ему прислал Генри Уоллес, который, до того как стать министром сельского хозяйства, был известным селекционером, а в 1947-м — сам У. Этли Берпи. Эйзенхауэр для себя выбрал кукурузу, помидоры и горох, а для Мейми — петунии (один из новых сортов петунии Берпи назвал "Миссис Дуайт Д. Эйзенхауэр"). Оба этих года он так спешил, что засеивал свой участок в середине марта, а потом после поздних заморозков все пересеивал.

Они с Мейми жили, как никогда, дружно. Они много вместе путешествовали — за время его работы начальником штаба они посетили все штаты, и это ему нравилось, потому что с ним была Мейми. Ее врачи разрешили ей летать самолетом при условии, что пилот не будет подниматься выше пяти тысяч футов. Они совершили и несколько зарубежных поездок, поскольку правительства других стран хотели видеть Эйзенхауэра своим гостем ничуть не меньше, чем американские университеты. Только в 1946 году они посетили Гавайи, Филиппины, Японию, Китай, Корею, Бразилию, Панаму, Мексику, Германию, Италию, Шотландию и Англию.