Иосиф Лаврецкий - Эрнесто Че Гевара

Ильда Гадеа, как и Эрнесто, много путешествовала по странам Латинской Америки. Она любила искусство, счи­тала себя марксисткой. Общие взгляды и интересы быст­ро сблизили молодых людей.

Вот что рассказывает в своих воспоминаниях Ильда Гадеа о впечатлении, которое произвел на нее молодой ар­гентинский врач:

«Доктор Эрнесто Гевара поразил меня с первых же бесед своим умом, серьезностью, своими взглядами и зна­нием марксизма… Выходец из буржуазной семьи, он, имея на руках диплом врача, мог легко сделать карьеру у себя на родине, как это и делают в наших странах все специалисты, получившие высшее образование. Между тем он стремился работать в самых отсталых районах, даже бесплатно, чтобы лечить простых людей. Но боль­ше всего вызвало мое восхищение его отношение к меди­цине. Он с негодованием говорил, исходя из виденного в своих путешествиях по разным странам Южной Аме­рики, об антисанитарных условиях и нищете, в которых живут наши народы. Я хорошо помню, что мы обсуждали в связи с этим роман А. Кронина «Цитадель» и другие книги, в которых затрагивается тема долга врача по от­ношению к трудящимся. Ссылаясь на эти книги, Эрнесто приходил к выводу, что врач в наших странах не должен быть привилегированным специалистом, он не должен об­служивать господствующие классы, изобретать бесполез­ные лекарства для воображаемых больных. Разумеется, поступая так, можно заручиться солидными доходами и добиться успеха в жизни, но к этому ли следует стре­миться молодым сознательным специалистам наших стран.

Доктор Гевара считал, что врач обязан посвятить се­бя улучшению условий жизни широких масс. А это неми­нуемо приведет его к осуждению правительственных си­стем, господствующих в наших странах, эксплуатируемых олигархиями, где все усиливалось вмешательство импе­риализма янки».

Здесь Эрнесто также встречается с кубинскими эми­грантами — соратниками Фиделя Кастро. Среди них — Антонио Лопес Фернандес по прозвищу «Ньико», Марио Далмау, Дарио Лопас. Все они — будущие участники экспедиции «Гранмы». Они рассказывают Эрнесто о ге­роических подвигах борцов против тирана Батисты. Они надеются, что гватемальская революция изменит соотношение сил в Карибском бассейне в пользу противников Батисты, поможет им свергнуть ненавистно­го тирана. Такие же надежды питали находившиеся в то время в Гватемале изгнанники и из других стран этого региона, где господствовали тираны — верные слуги аме­риканского империализма.

Казалось, что Эрнесто обрел в Гватемале личное сча­стье и многих друзей-единомышленников. Этого ему было недостаточно. Он стремился к активному участию в ре­волюционном процессе в Гватемале, он хотел занять ме­сто бойца в гватемальской революции, чтобы действовать, делать полезные и нужные простым людям дела. Ведь именно за этим он сюда и приехал. Но именно это у него не получалось.

Итак, Эрнесто Гевара прибыл в Гватемалу, чтобы уча­ствовать в революции. Что же это была за революция? Как мы уже говорили, правительство Хакобо Арбенса осуществило некоторые меры в защиту национальных ин­тересов Гватемалы. Оно провело через парламент закон об аграрной реформе, добилось для рабочих «Юнайтед фрут компани» увеличения в два раза заработной пла­ты, экспроприировало 554 тысячи гектаров помещи­чьей земли, в том числе около 160 тысяч гектаров, принадлежавших «Мамите Юнай», соблюдало демократи­ческие свободы. Эти меры вызвали приступ бешенства в правящих кругах Вашингтона. Президентом США в то время был Дуайт Эйзенхауэр, а его правой рукой — Джон Фостер Даллес, один из держателей акций «Юнайтед фрут компани». С «Мамитой Юнай» был тесно связан по­мощник Даллеса по межамериканским делам Джон М. Кэбот Лодж, тот самый Кэбот Лодж, который при пре­зиденте Джонсоне был послом США в Сайгоне, где вы­ступал за бомбардировки ДРВ, затем он представлял США в комиссии по переговорам с ДРВ в Париже, а в момент написания этой книги заканчивает свою карьеру дипломата и разведчика в роли личного представителя президента США при папе римском.

Правительство Соединенных Штатов направило в Гва­темалу послом известного разведчика и диверсанта Джо­на Перифуа с заданием свергнуть Арбенса. «Перифуа, — по словам президента Эйзенхауэра, — был ранее послом в Греции и там узнал тактику коммунистов. Перифуа бы­стро пришел к совершенно определенному выводу отно­сительно характера правительства Арбенса».

К какому же выводу пришел этот матерый разведчик? Об этом он рассказал после свержения правительства Ар­бенса: «Мне показалось, что этот человек (Арбенс) ду­мал и говорил как коммунист, и если это не было вы­ражено прямо, то могло сказаться впоследствии. Об этом я информировал Джона Фостера Даллеса, который, в свою очередь, доложил президенту Эйзен­хауэру».

Вслед за этим в американской реакционной печати на­чалась травля «коммунистического» правительства Арбен­са. «Гватемала — красный аванпост в Центральной Аме­рике», «Карибское море — коммунистическое озеро» — эти и тому подобные провокационные аршинные шапки американских газет внушали обывателям, что Гватемала якобы стала «коммунистическим» государством и чуть ли не угрожает самому существованию могучей империи доллара.

Высокопоставленные официальные лица Вашингтона стали публично требовать свержения Арбенса. Посол Джон Перифуа заявил журналу «Тайм», что «Соединен­ные Штаты не могут допустить возникновения советской республики между Техасом и Панамским каналом». По­мощник государственного секретаря по межамериканским делам Кэбот Лодж утверждал, что правительство Гвате­малы состоит на «жалованье у Кремля», является «марио­неткой Москвы» и с этим положением скоро будет покон­чено. Роль карателей должны были выполнить наемники во главе с Кастильо Армасом, с ним и поддерживал по­стоянную связь упомянутый Джон Перифуа.

Было ли правительство Арбенса «коммунистическим» в действительности? Отнюдь нет. Арбенс был кадровым военным, окончившим военный колледж с отличием еще во времена тирана Хорхе Убико до прозвищу «Наполеончик Карибского моря». Участник военного переворота, сверг­нувшего в 1944 году Убико, Арбенс затем занимал пост военного министра в либеральном правительстве Хуана Хосе Аревало. В 1945 году президент Аревало установил дипломатические отношения с Советским Союзом, но советского посольства ни при Аревало, ни при Арбенсе в Гватемале не было, как не было никогда и гвате­мальского посольства в Москве.

Полковник Арбенс был избран президентом Гватема­лы осенью 1950 года. Он получил 267 тысяч голосов, а его противники, вместе взятые, — 140 тысяч голосов. Ар­бенса поддержали буржуазно-демократические партии, выступавшие с позиций национальной независимости. Поддержала кандидатуру Арбенса и молодая Гватемаль­ская партия труда (компартия). Но эта партия имела весьма ограниченное влияние. Она оформилась только в 1949 году и насчитывала в своих рядах всего несколько сот членов. В национальном конгрессе она была пред­ставлена всего лишь четырьмя депутатами (из 56).