Роберт Святополк-Мирский - Пояс Богородицы.На службе государевой – 4.

— …Итак, до торжественной цере­монии венчания и свадебного празднества остается ровно три недели, — сказал князь Федор Вельский и обвел взглядом присутствующих.

Михайло Олелькович, как обычно, уже с утра слегка навеселе, обложившись мягкими подушками, благо­душно заглатывал маринованные сливы из большой вазы, со звоном сплевывая косточки в серебряную ча­шу.

Иван Ольшанский сидел на жесткой лавке, выпря­мившись в струнку, сурово и сосредоточенно глядя прямо в глаза брату, будто боялся пропустить хоть од­но слово.

Василий Медведев скромно пристроился в углу на табурете, так, будто он заглянул сюда случайно на ми­нуту и вот-вот собирается уйти.

Юрок Богун, канцлер князя Федора, ничего не за­писывал, но держал наготове перо, краску, чернила и чистые листы бумаги, сидя за письменным столом по­зади хозяина.

— Венчание, — продолжал Федор, — состоится в Кобринском соборе в полдень. Через два часа в замке князей Кобринских начнется свадебное торжество. К шести часам вечера ожидается прибытие его вели­чества. После всех приветствий и поздравлений его величество вручит нам с Анной некие обещанные им свадебные подарки и начнется бал. Вот тогда-то мы и уединимся с королем Казимиром в зимнем павильо­не и побеседуем на интересующие нас темы. Вы, Иван и Михаил, будете ожидать нас там сразу после объявле­ния о начале бала. Я вместе с королем появлюсь чуточ­ку позже. Король, разумеется, будет не один, но это нам только на пользу. Чем больше окажется свидетелей этой беседы, тем лучше. В прошлый раз мы в общих чертах обсудили, кто что скажет. Я просил тебя, Иван, и тебя, Михайлушко, тщательно подготовиться к этому историческому моменту. Надеюсь, вы исполнили мою просьбу. Поскольку у нас еще есть время на внесение поправок, я бы хотел послушать, что именно вы наме­рены сказать королю. Начнем с тебя, Иван. Вот пред т ставь себе, что я — король. С чего ты начнешь?

Иван Ольшанский встал со скамьи и, слегка поблед­нев, произнес:

— Я начну с древности наших родов. Я напомню о том, что мы — прямые потомки великого Витовта. Я скажу, что только несчастный случай помешал Витовту надеть на голову признанную всей Европой корону, которая полагалась ему по праву и сразу же преврати­ла бы Литовское княжество в Литовское королевство, ничуть не худшее, чем королевство Польское. И нако­нец, я скажу, что мы считаем нынешнее положение ве­щей несправедливым и призываем короля к разреше­нию этой проблемы.

— Молодец, Иван, очень хорошо. Затем скажешь

ты, Михайлушко. Перескажи коротко.

Михаил выплюнул очередную косточку, вытер руки и сказал:

— Значит, так. Во-первых, Литва в большинстве своего населения — православная страна, и потому ею должен править православный государь. Во-вторых, он должен править ею постоянно, а не раз в четыре года 1 . Ну и, наконец, в-третьих, он должен ею пра-

' Согласно постановлению Польско-литовской унии, король поль­ский и великий князь литовский Казимир должен находиться попере­менно четыре года в королевстве Польском и четыре — в Великом княжестве Литовском.

_____________________________________________________________

вить , а не управлять, как управляет бедным имением неимущего дворянина никчемный управляющий! Куда годится такое правление — мы здесь гуляем на свадьбе и веселимся, а на моей отчине — великой киевской земле хозяйничают татары Менгли-Гирея и уже захва­тили все Подолье! Еще, чего доброго, мы не успеем тут за здоровье молодых выпить, как станем татарскими пленниками! Вот до чего доводит…

— Стоп, стоп, стоп! — захлопал в ладоши Федор. — Ты, как всегда, увлекаешься, дорогой брат! Вот про свадьбу не надо, пожалуйста, и про киевскую землю тоже пока не надо, и уж тем более не говори, что она твоя!

— Какого черта, братец? — вспылил Олелькович. — Я намерен выложить ему чистую правду, и все тут!

Князь Федор с подозрением пристально посмотрел на Олельковича.

…Нет… У него нет никакого представления о ди­пломатии… Уж не проболтался ли он снова?

— Дорогой брат, — вкрадчиво спросил Федор, — твое правдолюбие вызывает у меня нехорошие воспо­минания… Ты случайно ни с кем не разговаривал о на­ших планах и замыслах? Ты помнишь, что в прошлом году мы чуть голову не положили на плаху из-за твоей болтливости!

Олелькович испугался.

— Нет, Феденька, ты что?! Я разве не понимаю! Ну зачем ты такое говоришь? Да я ни с кем и не обща­юсь — только с вами здесь, а дома вообще из замка не выхожу… Ну разве там зайчиков пострелять… — Он за­крыл рот, будто проговорился, вспомнив о крайне не­приятном происшествии в лесу…

…Но ведь я там ни слова никому не сказал… Да ивообще меня никто не спрашивал… Это они говорилитам чего-то про меня, а я молчал. Я им ничего несказал — я же помню — я еще совсем трезвый был…

— Ох смотри, Михайлушко…

Олелькович широко напоказ перекрестился.

— Вот те крест, Федор!

— Ну хорошо. Я хочу в сотый раз разъяснить вам цель нашего предприятия. Поймите — мы не собира­емся причинять королю никакого зла. Мы только объ­ясним ему сложившееся положение и попросим поду­мать, а потом принять решение о созыве Литовской Рады. На ее заседании он сложит с себя полномочия великого литовского князя и передаст их Михаилу. В настоящую минуту король находится в сложнейшей ситуации. Из-за нападения на Киев татар Менгли-Гирея он не в состоянии выполнить своих обязательств перед ханом Ахматом. Это грозит тем, что Ахматовы ордынцы, после того как разделаются с Москвой — или еще хуже — до того! — повернут своих коней в нашу сторону! С двумя огромными татарскими ордами

Казимиру уж точно не справиться. Но это еще пол его беды! Вот когда мы ему скажем, что, если он не при­мет наши условия, мы втроем со всеми нашими земля­ми перейдем на московскую службу, это будет для не­го полной катастрофой. Земель-то у нас наберется столько, что граница Московского княжества подви­нется на запад сразу аж до самой Березины! И все —конец! Вы понимаете?! У него нет другого выхода. Он согласится!

…Отчего ж у меня сердце так ноет… Ой, боюсь, непогорячился ли я некогда слишком сильно, затеяв всеэто дело… Казимир — никудышный и чуждый нам повере правитель, но Михайлушка, хоть и кругом свой… На месте короля… Страшно подумать… Не стало бы хуже бедному Литовскому княжеству… А может, иправда — лучший выход — бросить все к черту и пе­рейти в Москву… Ну, стану служивым князем… Ну и что? Служат же у нас бывшие московские удельные князья — принцы по крови — Можайский, Шемякин… И ничего… Живут как-то…

Размышления князя Федора прервал осторожный стук в дверь, а затем в комнату просунул голову юный оруженосец Ольшанского.