Грейс Слик - Любить кого-то?

Мы иногда встречались с настоящими звездами, появляясь на награждениях очередными премиями или на телевизионных шоу. Например, я как-то встретила в туалете Мег Райан - это было, когда мы участвовали в шоу "Доброе утро, Америка", обменялась комментариями по поводу кокаина с Чеви Чейзом во время "Шоу Мерва Гриффина", пару раз "засветилась" у Леттермана, сфотографировалась вместе с Джо Монтаной на "Bay Music Awards", лечилась от наркозависимости вместе с Джерри Гарсией, болтала с Джином Симмонсом из "Kiss" о его коллекции постельных снимков, встречалась со Стингом, с Филом Коллинзом... Мне нравились эти встречи, но они были столь мимолетны, что не оставили никакого следа ни в моей, ни в их жизни.

В этот период мне было хорошо . Я начинала думать, что это, в принципе, не так уж и страшно - быть постепенно стареющим рок-музыкантом...

Я не знала, что у времени есть углы, пока не попала в один из них... - Грейс Слик, из песни "Hyperdrive"

Я стала следить за модой - никаких больше "странных" костюмов. Постриглась, начала улыбаться в камеру, отвечать на вопросы журналистов, следить за хит-парадами, записывать синглы - и по-прежнему вытаскивать свою задницу из тюрьмы. Я не чувствовала дискомфорта от такого стиля жизни, потому что он был для меня в новинку - новое звено в цепи смены приоритетов, напоминание, кто я, кем я могу быть и кем хочу быть. Но конформизм остался для меня только временным явлением, как и все остальное до того. В конце концов, моя склонность к переменам всегда брала свое.

В который раз я спрашивала себя: "Это мне подходит?" Да? Тогда беру по максимуму. Нет? Ну и черт бы с ним. Я беру только то, чем могу пользоваться, остальное мне не нужно.

В 1984 году (знаменитом благодаря Джорджу Оруэллу) от сердечного приступа умерла моя мать. Я была в концертном зале "Хайатт", в Лос-Анджелесе, и готовилась принять участие в телешоу "Solid Gold", когда позвонил отец. Я никогда не слышала такой скорби в его голосе. Он сказал, что врачи делали все возможное, но спасти ее не удалось.

Услышав это, я на время превратилась в машину, как будто включился автопилот. Я не сказала ребятам, что мама умерла, пока мы не закончили выступление. Не помню, как мы играли, какие песни исполняли... Я знала, что должна делать хоть что-то - если остановлюсь, мысли о невосполнимой потере доведут меня до истерики. Следующие несколько дней были серыми и пустыми. Скип был очень нежен, старался быть как можно ближе, сосредоточиться на моих чувствах. Через несколько лет нам пришлось снова брать себя в руки - пока мы были на гастролях, умер мой отец.

За несколько месяцев до смерти отец нанял сиделку. Я звонила ему с гастролей, посылала глупые открытки, пытаясь его подбодрить, но, думаю, отсутствие близкого человека ничем не скомпенсировать. Почему-то я всегда была не там , когда умирали мои друзья и близкие. Мне бы хотелось находиться рядом с моими родителями в их последние минуты. Я не уверена, что могла бы совсем отказаться от концертов (это принесло бы большие трудности "Starship"), но, чем больше я думала о этом, тем больше мне хотелось оказаться у постели отца. Мне кажется, ему очень не хватало семьи...

"Теперь ты - глава семьи," - напомнил Пол, вернув меня к реальности.

Какая-то часть меня кипела от злости: "Как вы могли меня оставить?" Не важно, насколько молодо выглядишь - в конце концов, все умрут. Иногда я разговариваю с родителями, надеясь, что их духи услышат меня - о любви, ошибках, желании быть хорошей матерью...

Чем старше я становлюсь, тем очевиднее становится генетическое сходство между детьми и родителями. Я стала вести себя, как моя мама, по крайней мере, на людях; а отец подарил мне лицо и фигуру - в этом я его точная копия (за исключением половых различий). Только восприятие мира у меня совсем другое, вот я и двигаюсь в другую сторону.

Я представляю это так: душа - это тот самый неизвестно откуда берущийся фрагмент ДНК, который придает структуре, общей для всех, уникальность. Иногда внешние оболочки настолько похожи, что это пугает. Все в моем теле - волосы, форма рук, ступней, носа - напоминает отца. Даже зубы такие же - я выяснила это, сравнив слепки у зубного врача. Не просто похожие - точно такие же! Глядя на него, я видела себя - только на тридцать пять лет старше и в строгом костюме банковского служащего.

Здесь-то и проявляется роль матери. Мы с ней думали одинаково, могли одновременно высказывать одну и ту же мысль. И именно она была "участницей" моего единственного паранормального опыта. Через несколько месяцев после ее смерти я лежала в постели, читая какой-то шпионский роман, и вдруг услышала голос, позвавший меня: "Грейс?"

" Все нормально! " - подумала я. - " Я разговариваю с призраком, и это призрак моей матери. " Собравшись с силами, я проговорила: " Да, мама? "

Но это было все. Ни совета, ни предупреждения, ни неудачных шуток - просто мое имя вопросительным тоном. Некоторое время я приходила в себя, пытаясь снова услышать ее: "Все в порядке. Я не боюсь, ты можешь поговорить со мной - говори что угодно, только не молчи! Я тебя слышу. О чем ты хотела сказать?" Но она, наверное, не видела необходимости говорить еще что-то. Она вошла со мной в контакт - и замолчала. Не знаю, что я должна была понять - может быть, то, что существует жизнь вне телесной оболочки? Или она чувствовала, что нужна мне? Я верю, что существуют необъяснимые явления, я не требую доказательств. Это была самая короткая беседа с ней в моей жизни.

Я знаю, мои родители живут во мне. Они умерли, но остались со мной.

В 1985 году я увидела по телевизору черно-белый комочек меха, сидевший на весах в комнате, заполненной сверкающими прожекторами, бегающими операторами, кричащими репортерами, орущими детьми и суетящимися ветеринарами в белых халатах. Это был детеныш панды из зоопарка Уено в Японии, и над ним тряслись, как над мешком с бриллиантами. Заметив, как спокойно, даже безразлично оглядывает он окружающий хаос, я заинтересовалась: мне казалось, что находиться в окружении такого количества людей должно быть страшно. Я много раз проходила мимо ложи прессы на рок-концертах - беснующейся толпы Homo sapiens, выкрикивающих мое имя, забыв о цивилизованном поведении, присущем этому виду животных.

Панда просто сидел. Он мог попытаться спрыгнуть со стола, но ему, похоже нравились глупые людские выходки. Он научил меня тому, что все вокруг непостоянно и преходяще.

Я разбирала почту, когда мне на глаза попался конверт с нарисованной в левом верхнем углу фигуркой панды. Раньше мне не приходила в голову идея завести себе дикое животное: они казались мне частью природы, как цветы или деревья - красивыми, но какими-то неживыми... Этот малыш из Токио показал мне то, что я замечала раньше только в людях - душу .