Грейс Слик - Любить кого-то?

Самое смешное, что позднее мы узнали, что пожар начался из-за халатности рабочих, устанавливавших знак "Осторожно, огнеопасно!" Почему-то они забыли посмотреть, куда летят искры от сварочного аппарата... К счастью, мы получили достаточно большую компенсацию, чтобы купить два дома, в Пенсильвании и Лос-Анджелесе.

И тут в ситуацию вмешалась еще одна стихия - страсть. Она появилась в виде Лена Кадлера, моего приятеля из Сан-Франциско, с которым мы не виделись с восемнадцатилетнего возраста. Лен жил в Южной Америке, мы иногда переписывались. "Иногда" переросло в "регулярно" после того, как распался мой брак, а он через двадцать лет совместной жизни ушел от своей гражданской жены. Нам обоим нужен был уют, и мы наивно полагали, что можем помочь друг другу.

Лен ушел от своей жены по вполне тривиальной причине: он нашел у нее в аптечке крем от герпеса. У него герпеса не было, где же она могла его подхватить? Он сорвался, сел в самолет, не взяв с собой ничего, кроме чековой книжки и паспорта, и через двадцать четыре часа был в Сан-Франциско. Игра началась.

К тому времени, как объявился Лен, мы со Скипом официально развелись; я осталась в доме на Енотовой улице, а Скип снял небольшую квартирку в Милл-Вэлли. Не было никаких шансов на восстановление дома или брака, поэтому я обрадовалась приезду Лена. Но прошло всего несколько месяцев, и я осознала, что его проблемы не ограничивались неверностью жены.

Мы вместе побывали в Беркли, где он учился, съездили посмотреть на розовый сад, который он любил в детстве, посетили несколько ресторанчиков, памятных ему по старым временам, а потом забрались на старый пирс в районе Рыбачьей верфи, сорвали одежду и развлекались до утра. Лен говорил, что чувствует себя Рипом ван Винклем, проснувшимся после долгого сна, который нашел-таки старого друга, узнавшего его.

Катались ли мы по побережью, ходили ли за покупками в Монтерее или гуляли в лесу - его энтузиазм был неподражаем. Я купила Лену компьютер, подключила синтезатор, и он целыми днями просиживал в своей комнате, сочиняя красивейшую инструментальную музыку... А его ум - он бы кладезем информации, мог говорить на любые темы, разобраться в любом вопросе... Только собственной психической болезни не мог осознать.

Это случилось в начале 1994 года. Днем мы погуляли по пустынному пляжу, затем поехали в бар "Дом на утесе" поужинать, выпить (в чем слегка переусердствовали) и потрепаться с замечательным барменом по имени Медведь. Вернувшись в Тибурон, мы решили немного потренироваться в стрельбе по пустым бутылкам, выстроив их в ряд на заднем дворе. Через некоторое время я решила, что пора прекращать стрельбу - соседи вполне могли вызвать полицию. Но Лен хотел продолжить веселье. Я мешала ему, и он начал кричать: "Ты все время делаешь только то, что хочешь, тебе наплевать, чего хотят другие! Думаешь, если тебя все знают, так можно на всех плевать?"

Мы начали спорить, и он обезумел: начал толкать меня, ломать дверные ручки, смахивать со столов лампы и вопить, какая я сука. Я не отвечала, и он ушел в дом. Успокаиваться? Спать? Я не знала, но боялась выяснять.

Часа в два или три ночи раздался звонок в дверь. Лен спустился в холл, а я побежала в спальню за пистолетом - меня три раза грабили в Милл-Вэлли, и повторения этих неприятных случаев я не хотела. Правда, какой дурак будет при этом звонить в дверь? Крепко сжимая в руке пистолет, я побежала вниз и увидела, что Лен стоит на коленях, в наручниках, и вопит окружающим его полицейским: "Стреляйте, гады!".

"Боже, что здесь происходит?" - теперь была моя очередь задать этот вечный вопрос. Я не знала, что, пока Лен был в своей комнате, он позвонил в полицию, сообщив, что я сошла с ума и не даю ему выйти из дома. Но что-то в его голосе насторожило полицейских, и они приехали защищать меня .

Увидев меня с пистолетом в руке, они слегка опешили, потом один из них произнес: "Положите пистолет, Грейс".

"Сначала объясните, что происходит," - настаивала я.

Уступать никто из нас не хотел. Наконец, один из "людей в форме" эффектным движением (за которое позже был награжден), по-футбольному, сбил меня с ног. Откуда-то появилась еще пара наручников, и Лен отправился в местную психушку, а я - в вытрезвитель. С утра меня, конечно, отпустили, и я освободила Лена.

Мы вернулись домой до того, как появились репортеры - но они появились. Они были повсюду, стучали в дверь, слонялись вокруг дома, звонили по телефону - все, как обычно. Мы опустили жалюзи и не отвечали на звонки двое суток, пока не появился мой адвокат.

Мне казалось, что, если пойду по магазинам или попытаюсь заправить машину, мне обеспечены косые взгляды и презрение соседей, прослышавших о ночном столкновении с силами охраны порядка. Но, едва я выглянула, меня ошеломила реакция людей: мужчины подходили, пожимали мне руку, восклицая: "И правильно!", а женщины говорили: "Если бы эти сволочи ворвались в мой дом без ордера на обыск, я бы тоже их выставила!"

Я не могла поверить своим ушам! Вежливые, добропорядочные жители Марин Каунти вели себя, как герои старых вестернов: "Не шути со мной, крошка!" - а я-то думала, я одна такая! Но роль Бабушки Йоакум из комиксов про М'лыша Абнера кажется смешной, пока речь не идет о твоей семье. Скип и Чайна были поражены.

Конечно, сейчас я понимаю, что, забрав Лена из психиатрической клиники, должна была отвезти его прямиком в аэропорт и отправить обратно в Южную Америку. Но я считала, что причиной его поведения был алкоголь - он был худшим пьяницей из всех, кого я знала, включая меня. Но он пообещал, что никогда не будет пить, находясь рядом со мной - и я поверила, решив, что справлюсь с такой пустяковой проблемой.

Глупо с моей стороны.

Поскольку Чайна жила в Лос-Анджелесе, а оставаться в Тибуроне я не хотела, мы решили купить дом в Лорел Каньоне. Там, насколько я знала по разговорам с друзьями-музыкантами, жизнь была вполне приемлемой, если не сказать замечательной. Старина Псих (не сильно уважительное, но точное прозвище, которое я придумала Лену) поехал со мной - и началась серия событий, подтвердивших мою прозорливость. Его "проблемы" проявлялись все чаще.

Мы подъезжали к супермаркету и уже собирались припарковаться, когда какая-то женщина завопила: "Вы заняли мое место!" Я вежливо указала ей, что она въезжала на стоянку через выезд , но она, продолжая орать, начала кидать в нас банановыми шкурками. Я вышла из машины и подошла к ней со словами: "Заткнись, твою мать!.." Тогда она схватила баллончик с какой-то жидкостью и начала поливать ею нашу машину. В этот момент Лен вдруг потерял над собой контроль - на этот раз, не выпив ни капли. Он выскочил из машины, подбежал к орущей женщине и начал методично хлопать водительской дверью ее машины. Она завопила еще громче. Мне удалось остановить неожиданный припадок у Лена, только позвав охранников из супермаркета.