Олег Дивов - Оружие Возмездия

У соседей-ракетчиков был прапорщик-гомосексуалист. Как он так устроился, не знаю, но солдаты в него издали тыкали пальцами. Однажды наши послали Сеньку на склад за консервами, тот возвращается с пустыми руками и выпученными глазами. Захожу, говорит, а там у этого прапора какой-то солдат отсасывает – я испугался и убежал. Деды посмеялись и на Сеньку не обиделись.

Тихий и скромный отец семейства (19 лет) пошел в увольнение в город. Там к нему привязался некий ласковый мужик. Отец семейства вернулся в недоумении и всем рассказал, какой с ним случился казус – я, говорит, у мужика вкусно пообедал, водочки выпил, а он передо мной на колени и давай упрашивать. Ну, я пару раз ему в рот дал… А чего? Он так умолял… Казарма билась в истерике.

Женщина в казарме появлялась на моей памяти один раз, когда все крепко напились, я ее видел мельком, сидела в каптерке, болтала с ребятами. О романах со штабными девчонками слышал, но, как говорится, свечку не держал. И какие-то грязноватые малолетки постоянно крутились возле КПП ракетчиков, офицеры их гоняли.

В учебке, затерянной среди нижегородских болот, с этим было сложнее. Постоянный состав бегал пить самогон и трахаться к загадочной «Верке-разведчице». А так все мастурбировали, кто где мог. Некоторые из-за онанизма переживали, считая его малопочтенным занятием, остальные нет. Попадались уникумы, усмирявшие плоть качанием железа. Случались периоды, когда плоть о себе просто не напоминала – зубы было почистить некогда, какой уж тут секс.

Гомосексуальные контакты среди солдат если и были, то тщательно маскировались. Не считая анекдотического случая с отцом семейства, такой секс не одобрялся. Простите невольный расизм, но в мое время отсутствие заметных гомосексуальных тенденций было, как правило, обусловлено решающим численным перевесом «белой расы». Если, конечно, эта часть не дисбат, для которого ничто не слишком, и где могут трахнуть всё, что шевелится.

Ужасов про «опетушенных» солдат, «черный» сексуальный беспредел и дисбатовские порядки я слышал немало, но, своими глазами ничего подобного не видел. Хотя, в принципе, верю. Кто в армии служил, того удивить нечем.

«Солдат ребенка не обидит»

Ребенка – возможно. А вот ограбить и случайно при этом убить взрослого, «подломать» магазин, изнасиловать одинокую женщину, советский воин мог запросто. И делал это регулярно.

Опытный водитель на дороге старается держаться подальше от машины с армейскими номерами. Потому что там за рулем сопляк, который хочет одновременно спать, есть и трахаться. Или это бухой прапорщик за добавкой едет – хрен редьки не слаще.

Правда, мне известен из первых уст редкий случай, когда вооруженные и моторизованные бойцы сами не знали, куда деваться. Влипли двое из ФПС – это фельдъегерско-почтовая служба, к их машине близко подходить нельзя, парни обязаны стрелять. Они неправильно прочли карту, заблудились и въехали в легендарное Иваново, «город невест». Притормозили на первой же площади, у кинотеатра, дорогу спросить. И тут из кино валом повалили женщины, женщины, женщины… Парни залегли в машине и боялись лишний раз вздохнуть. «Ощущение было жуткое. Мы на полном серьезе поняли, что если сейчас высунемся – из города не выберемся», – говорили потом они.

«Держись подальше от начальства и поближе к кухне»

Рядом с начальством происходит все самое интересное. А на кухне невыносимо скучно.

Другой разговор, что если ты через неделю службы пристроился в штаб, то, вполне возможно, придется в штабе прятаться полгода-год. А то и все два года.

Работая на кухне, ты просто будешь постоянно воровать. Сначала для других, потом для себя, чтобы делиться с другими.

Как любое место заключения, армия предлагает некоторый выбор «придурочных» должностей, которые хотя бы временно освобождают тебя от общих работ. Некоторые из этих должностей отражены в штатном расписании, некоторые нет. Художник, как правило, обычный боец, просто он не копает канавы, а рисует «наглядную агитацию» и параллельно штампует по трафарету «дембельские альбомы». В штате оркестра может числиться каким-нибудь третьим горнистом полковой фотограф, которого никто не видит месяцами, но он – есть. «Строитель дачи генерала» тоже военная профессия. Еще интересная специальность «машинист особого отдела». Это такой боец с пишущей машинкой, которого никто не любит, но все побаиваются. Совершенно отдельной жизнью живут пожарная часть, узел связи и свинарник.

Выбирай, не хочу.

При Советской власти можно было по комсомольской линии устроиться. «Освобожденный секретарь комитета комсомола». Загадочная фигура, чем занимается, непонятно, но как увидел сержанта с во-от такой мордой – будь уверен, комсомольский секретарь. Освободившийся от всего.

Ремарка: в казарме обычно теплее, чем в штабе, а на кухне теплее, чем в казарме. Это важно. Именно в штабе я перенес на ногах тяжелейшее ОРЗ. Падал в обморок мордой на клавиши пишущей машинки. И в относительно «высоких» штабах, уровня дивизии, всегда работы вагон, чертежники и машинисты пашут как бобики.

Зато там весело.

Но это смотря, на чей вкус.

«Армия выбьет из тебя дурь!»

Армия вобьет в тебя столько дури, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Иногда это бывает та самая «дурь» – именно в армии многие приучаются курить траву. А если в переносном смысле, то отвращение к физическому труду, зверский национализм, привычка мимоходом воровать плохо лежащее и глубокое осознание того, что миром правит грубая сила – вот минимум дури, который можно подцепить в армии.

И дисциплине армия учит не военной, а тюремной.

Если, конечно, это та несчастная больная насквозь армия, в которой служил я.

«Нормальному человеку в армии делать нечего»

А где ты еще такое увидишь и такое переживешь? Нигде. Где полностью раскроешься во всей своей гнусности и всем своем благородстве? Где познаешь беспросветное отчаяние и научишься радоваться малому? Где найдешь верных товарищей, способных за тебя подставить лицо под удар, и врагов, которых готов будешь убить? Станешь настоящим интернационалистом, ненавидящим уродов любой национальности? И все это за пару лет.

Армия расширяет кругозор. Но портит характер. Выбирай сам.

Закончив книгу, я понял: натуральная вышла трагикомедия. Нашлось в ней место и для весьма мрачных эпизодов, но общий тон, надеюсь, удалось выдержать светлый. Ведь это текст в первую очередь о людях, даже о мальчишках, неважно, двадцать им лет или тридцать. Подумать только, я сейчас старше, чем большинство персонажей «Оружия Возмездия», за исключением некоторых комдивов, «полкана» и начальника штаба ББМ!