Курт Айхенвальд - Информатор

Миллер позвонил Эпстайну домой в расположенный неподалеку Эванстон. {303}

– Спасибо, Дерек, что откликнулись так быстро, – сказал Эпстайн. – У меня клиент, который нуждается в помощи психиатра. Он был «кротом» в федеральном расследовании одной пищевой компании. Сегодня утром он заперся у себя в гараже и пытался покончить с собой.

Попытка не удалась, объяснил адвокат, так как самоубийцу обнаружил смотритель усадьбы. Нет сомнения, что клиенту нужно обратиться к психиатру. Не согласится ли Миллер принять его?

– Разумеется, – ответил доктор. – Пусть приходит сегодня же.

Через четверть часа все было устроено. Джинджер согласилась сопровождать Марка в поездке из Моуиквы в Чикаго. Доктор будет ждать их в своем кабинете в Хайленд-парке.

В этот момент Герт Бораски, риелтор из Теннесси, делала последние приготовления к переезду Уайтекеров в новый дом. Полагая, что им может понадобиться ее помощь, она позвонила в Моуикву. К телефону подошла Джинджер. {304}

– Здравствуйте, миссис Уайтекер, это Герт Бораски из Теннесси. По поводу замков в вашем доме…

– Мне сейчас наплевать на замки, – прервала ее Джинджер. – Мой муж чуть не умер! Наш смотритель только что обнаружил его в гараже. Неужели вы думаете, что мне сейчас есть дело до каких-то дурацких замков?

Прежде чем Бораски успела ответить, Джинджер прервала разговор. Озадаченная Бораски повесила трубку. И что теперь? Покупка дома отменяется?

Бораски отыскала в телефонной книжке номер Джозефа Каяццо, представлявшего кредитора Уайтекеров. Она рассказала о разговоре с Джинджер и спросила, знает ли он что-нибудь об этом. Каяццо ничего не знал, но пообещал навести справки и перезвонить.

Через несколько часов от Каяццо пришел факс. В нем сообщалось, что кредитор отозвал свое предложение о предоставлении ссуды.

«Мистер Уайтекер информировал заимодателя, что он и его семья поступают под покровительство федеральной программы защиты свидетелей».

Бораски в растерянности уставилась на факс. Придется известить риелтора, представлявшего продавца, Пола Майера.

Новость дошла до Майера в тот же день и привела его в неописуемую ярость. Он недавно отверг несколько выгодных предложений о покупке; его семья уже сидела на чемоданах. Уайтекер заверил, что может позволить себе эту покупку, что его поддерживают в Вашингтоне. А теперь правительство помещает его под программу защиты – и что же делать Майеру?

Ну нет. Он этого так не оставит. Он преподаст урок всем, и в первую очередь этому Уайтекеру.

В то же утро, чуть позднее, Марк и Джинджер прибыли в Лечебный центр Северного берега на первом этаже офисного здания в Хайленд-парке. {305} Доктор Миллер приветливо встретил их в приемной. Марк был взъерошен, Джинджер держалась из последних сил. К тому же они были измотаны дорогой и в поисках Лечебного центра трижды сбивались с пути. Доктор пригласил Уайтекера к себе, а Джинджер попросил подождать в приемной. Она, казалось, была только рада передохнуть в одиночестве.

В кабинете Уайтекер плюхнулся в кресло.

– Итак, – произнес Миллер, – как вы себя чувствуете?

Уайтекера прорвало. Он начал неестественно быстро сыпать словами, перескакивая с одной темы на другую. Все же ему удалось в общих чертах изложить историю своего сотрудничества с ФБР.

– А теперь – теперь меня обвиняют в краже не больше не меньше как двух с половиной миллионов долларов. Два с половиной миллиона!

– А вы украли их? – спросил доктор.

– Ну да, – ответил Уайтекер и добавил, что в последние четыре года наживался еще и на откатах. – Мне платили пятьсот тысяч в год, но это же мало. Я трачу на двести тысяч больше.

Он сообщил доктору, что у него счета в банках Швейцарии, Гонконга и Каймановых островов.

– Вы отдавали часть этих денег жене? – спросил Миллер.

– Нет, – покачал головой Уайтекер. Он ничего не скрывал.

Из того, что услышал Миллер, было ясно: Уайтекер вел себя как человек, слепо верящий, что его ни за что не поймают. Почти все его авантюры были крайне рискованными. Он покупал за рубежом ювелирные украшения и не платил таможенных сборов. Он часто перевозил через границу большие суммы наличности, не декларируя их и ничуть об этом не беспокоясь.

– А что, если бы осмотрели ваш багаж? – спросил Миллер.

Уайтекер поморгал.

– Я даже не думал об этом. Выглядел я очень респектабельно. С какой стати меня обыскивать?

Уайтекер продолжал вещать о своих подвигах, а Миллер записал: «Многословие; мысли выражает нечетко». Но признаков депрессии, о которой говорили Джинджер и Эпстайн, доктор не наблюдал.

Уайтекер сказал, что всегда применялся к обстановке. А в АДМ царила вседозволенность. Руководители компании участвовали в сговоре о ценах и практиковали откаты. И он допускал нарушения, сказал Уайтекер, потому что так поступали все. Он не хотел быть «белой вороной».

– И в детстве было так же? – спросил Миллер.

– Да, – кивнул Уайтекер и сказал, что всегда был немножко позером и хотел во всем быть первым.

– Можете привести примеры?

– Ну например, в детстве я получил в подарок велосипед – навороченный, самой лучшей марки. И всюду хвастался, какой это хороший и дорогой велосипед. – Уайтекер посмотрел на доктора и добавил: – Он стоил девяносто девять долларов.

– Как получилось, что вы стали сотрудничать с ФБР?

– Они сами пришли ко мне, – ответил Уайтекер.

– Из-за того, что вы участвовали в фиксировании цен?

– Нет, они тогда еще не знали об этом. Просто они опрашивали всех менеджеров АДМ, а я один из менеджеров, поэтому они стали спрашивать и меня.

Здесь что-то не то. Почему агенты опрашивали сотрудников, если им не было известно о нарушении закона?

Речь Уайтекера выдавала пограничное с психозом состояние. Миллер решил, что новый пациент нуждается в тщательном общем и психиатрическом обследовании.

– Я рекомендовал бы вам лечь в клинику на обследование, – сказал доктор. Он хотел провести с Уайтекером несколько психиатрических тестов и заодно удостовериться, что попытка самоубийства не оставила глубоких последствий.

Уайтекер согласился, но предупредил, что надо принять меры предосторожности. У АДМ длинные руки, сказал он. Он главный свидетель обвинения по делу против руководителей компании, и они способны на все, чтобы выиграть дело. Ворваться в кабинет Миллера, например, или залезть в картотеку в клинике. Если Уайтекер представит свой страховой полис, АДМ может узнать, что он в больнице, и еще больше дискредитировать его.

Миллер сказал Уайтекеру, чтобы тот не беспокоился и что он примет все меры предосторожности. Он позвонит в клинику и договорится, что Уайтекер оплатит госпитализацию кредитной карточкой, так что никто ничего не узнает.