Рэнди Тараборелли - Мадонна. В постели с богиней

Именно в университете Мичигана произошло превращение Мадонны Луизы Чикконе, третьей дочери ревностного католика, в Мадонну, актрису, не связанную никакими условностями.

«Мое первое впечатление от Мадонны было смешанным, — вспоминала Уитли Сетракян, молодая, подающая надежды девушка-хореограф, ставшая соседкой Мадонны по студенческому общежитию. — Она и привлекала, и пугала меня. Она была прекрасна, четко выражала свои мысли. Мадонна была очень, очень стройной. У нее была странная стрижка. Она сильно подводила глаза очень темной тушью и носила непонятную одежду — мешковатые футболки и обтягивающие брюки. Она была очень непосредственной, заводной и ничего не боялась. Стоило ей войти в комнату, как она тут же становилась полной хозяйкой. Я никогда не встречала подобных людей. К тому же, — добавляет с улыбкой Уитли, — у нее была великолепная растяжка, что значило очень много. Она была хорошей танцовщицей с прекрасной техникой. У нее был шанс. Она была еще не подготовленной, но в то время мы все были неподготовленными. Но если внимание преподавателя привлекал кто-то из студентов, а не она, Мадонна сразу же начинала сердиться и удивляться. «Что в ней такого, чего нет у меня?» — часто спрашивала она меня. Она считала несправедливым, если кто-то получал признание. Она сходила с ума, сознавая, что кто-то может быть лучше ее. Она готова была полностью выложиться, но стать первой. Мадонна много работала с Кристофером Флинном, хотя другие студенты так не поступали. Он был замечательным человеком, но в танцевальном классе превращался в настоящего тирана. Если ему казалось, что вы ленитесь, он мог больно ущипнуть вас, часто даже до крови. Меня это отталкивало, но Мадонна все терпела. Это ей даже нравилось. Он был остроумен и саркастичен, точно как она».

Сетракян работала вместе с Мадонной в кафе-мороженом, чтобы подработать немного денег. Семнадцатилетняя Мадонна всю себя отдавала тому, что она делала, — будь то репетиции или студенческая вечеринка. «Она всегда вставала раньше меня, — вспоминает соседка Мадонны. — Мне никогда не удавалось опередить ее. Она сразу же отправлялась в класс и начинала разогреваться, пока остальные еще не встали. По субботам мы ходили на танцы и порой танцевали чуть ли не всю ночь. Но рано утром она поднималась и разогревалась, если на воскресенье была назначена репетиция. Мадонна была безжалостна к себе. Ее жизнь была нелегкой, и работала она на износ.

Она продуманно и настойчиво старалась стать моей подругой. Сначала я сопротивлялась, но ей удалось меня завоевать. Она твердо решила разрушить все ограничения, которые я поставила. Я чувствовала, что она откровенна со мной. Мадонна не скрывала своих слабостей. Но в глубине души я всегда считала, что это не так. Я чувствовала, что в наших отношениях есть некий элемент эксплуатации, что она использует эту дружбу ради удовлетворения собственных эмоциональных потребностей. В ней было что-то корыстное, но в то время я этого не могла осознать. Я просто знала, что ей нужен человек, который будет рядом с ней и на которого она может полностью положиться. Но если проблемы возникали у вас и вам была нужна ее поддержка, она не всегда оказывалась рядом.

Мы много говорили о ее матери, о том, как ей ее недостает. Мадонна завидовала моим отношениям с матерью. Моя мама часто звонила мне. Пока мы разговаривали, Мадонна всегда стояла рядом и слушала. Мы говорили с ней и об ее отце, но не слишком часто. Я чувствовала, что в ней закипает гнев, и старалась сменить тему.

Через несколько месяцев мы по-настоящему подружились. Она была доброй, очень чуткой. Мне это нравилось. Мы всегда относились друг к другу с большой теплотой.

На рождественские каникулы Уитли вместе со своим приятелем отправилась на Багамы. Мадонна провела праздники в общежитии в полном одиночестве, скучая по Уитли. Когда Уитли вернулась, на постели ее ждало письмо от Мадонны на шести страницах. В нем Мадонна писала, что она «смертельно тоскует» по подруге. «Я поняла, насколько ты необходима мне. Я привыкла советоваться с тобой, разговаривать или просто болтать. Ты — самая замечательная подруга на всем белом свете», — писала Мадонна. Она упомянула и о том, что, поскольку она с другой приятельницей ходила в бары и танцевала с ней, их считают лесбиянками. На самом же деле, писала Мадонна, ей хотелось танцевать с Уитли, а не с Линдой. Она написала и о том, что пора платить за общежитие, но у нее нет денег и она не знает, что делать. Она была такой бедной, что рылась в мусорных баках, чтобы найти хоть какую-нибудь пищу. Мадонна не переставала надеяться на карьеру актрисы и мечтала о светлом будущем.

Те, кто знал Мадонну в то время, согласятся, что она полностью посвятила себя задаче стать знаменитой, поэтому она все свои силы отдавала танцевальной подготовке. Она внутренним чутьем понимала, что ей нужно, и умела находить людей, которые не только верили в нее, но и могли помочь ей добиться своей цели. Ее познакомили с профессором танца Гаем Делангом. Мадонна поразила Деланга с первой же минуты. «У нее было все, о чем только может мечтать начинающая танцовщица. Она была худой. У нее были великолепные мышцы. Она была голодной. Отличный аппетит. Она напоминала ребенка. Постоянно жевала резинку. Жила на ирисках. Мадонна была очень дисциплинированной, очень работоспособной. С ней было приятно работать. Она была очень молода. Настоящее дитя».

«Все девушки приходили в танцкласс в черных купальниках и в розовых трико. Волосы они собирали в пучки и украшали их мелкими цветочками, — вспоминала Мадонна годы обучения в Мичиганском университете. — Я же подстриглась очень коротко. Когда волосы были грязными, то прилипали к черепу. Я разорвала свое трико, чтобы прорехи были повсюду. Я была готова сделать все, что угодно, лишь бы отличаться от них и иметь право сказать: «Я не такая, как вы. О'кей? Я занимаюсь танцами, но я не обязана выглядеть так, как вы».

В колледже Мадонна иногда работала вне кампуса (например, в кафе-мороженом), но выживание для нее означало умение делать все, что только было в ее силах. Сетракян вспоминает: «Она научила меня воровать в магазинах. Одна из нас отвлекала кассиршу, а другая засовывала свою сумку под кассу. Затем первая осторожно смахивала понравившийся ей предмет в подставленную сумку. Так мы перетаскали массу косметики, да и продуктов тоже. Мы могли подучить все, что хотели. Мадонна часто говорила: «Нам это сейчас необходимо. Когда мы станем знаменитыми, мы будем жертвовать деньги на благотворительность, чтобы компенсировать нанесенный ущерб. Господь нас простит. Мы вполне вписываемся в его картину мира, не волнуйся».

За полтора года, проведенных в университете Мичигана, Мадонна получила несколько степеней. Ей нравилась учеба. Однако окончание университета скоро перестало быть для нее насущным, поскольку она поняла, что хочет сделать карьеру танцовщицы. Она пять лет упорно изучала танцы и добилась в этом большого успеха. Она получила от университета все, что могла, и теперь собиралась двигаться дальше. Кристофер Флинн поддерживал ее, друзья и соседи по общежитию восхищались ею. Она же прислушивалась только к своему внутреннему голосу, а он говорил ей, что она необыкновенная, особенная, не такая, как другие. Почувствовав, что пришло время двигаться дальше, Мадонна не захотела заканчивать обучение. Уитли Сетракян вспоминала, что, как только Мадонна «понимала, что может получить что-то большее, она сразу же бросалась вперед, не оглядываясь на прошлое. Она хотела быть танцовщицей. Она хотела завоевать Нью-Йорк и сделать это в хорошей компании. Время пришло. Она никогда не говорила, что хочет быть идолом. Она просто хотела танцевать».