Иван Гребенюк - На далеких рубежах

И Вознесенский начал действовать. Главное для него состояло теперь в том, чтобы собрать факты, на основании которых командиру полка подполковнику Поддубному можно было бы объявить в приказе служебное несоответствие. Эти факты мог дать летчик. Выгораживая себя, он вольно или невольно впутает командира. Ведь каждому своя рубашка ближе...

Таким образом, не случайно Телюков, подобранный вертолетом в селе Коряковка, первым делом очутился в кабинете начальника штаба дивизии.

-- Ну, докладывайте, что случилось с вами в полете, капитан, -- сказал начштаба после того, как летчик представился ему.

Поправив очки на переносице, начштаба потянулся рукой к чернильному прибору, раскрыл блокнот.

Телюков говорил правду, ничего не утаивая, ничего не добавляя.

-- Гм... Выходит, что во всем происшедшем виноваты вы один? -разочарованно протянул начштаба. -- Плохо, капитан, очень плохо. Вам придется держать ответ, возможно, даже в судебном порядке. За вами уже целый ряд нарушений летных правил. Во-первых, вы обязаны были доложить о подвесных баках, а вы этого не сделали. Во--вторых, какое право вы имели гнаться даже а явным самолетом-нарушителем без разрешения, без команды с КП? И вот результат налицо: загублена боевая машина. А может, вы все-таки докладывали про аварию с подвесными баками? -- допытывался полковник. -- А ну, подумайте.

-- Нет, товарищ полковник, не докладывал.

-- Командир полка был на СКП, когда вы вылетали?

-- Так точно!

-- А вы и словом не заикнулись о баках?

-- Нет, товарищ полковник. Не хотел, чтобы меня завернули.

-- И про помпаж не докладывали?

-- Не докладывал. В этом не было нужды.

-- А подготовку к боевому дежурству проходили?

-- Так точно!

-- Кто конкретно проводил с вами подготовку?

-- Сам командир полка.

-- Он напоминал вам о том, что необходимо сообщать об отрыве подвесных баков?

-- Не помню. Кажется, нет, но при каждой аварийной ситуации... Да ведь это известно любому летчику.

-- Ага, значит, о подвесных баках речи не было? -- уцепился за эту фразу начштаба.

Телюкова начинали раздражать эти наивные наводящие вопросы.

-- А чего бы мы о них говорили? Сколько служу в полку, не знаю случая, чтобы подвесные баки сорвало.

-- Вот так оно и получается: давно гром не гремел, забыли, когда перекреститься надо.

-- Ничего мы не забыли, товарищ полковник! И если искать виновника, то это именно я. Заслуживаю -- судите. Только я почти уверен, что сбил нарушителя границы.

-- Почти! -- съязвил начальник штаба. -- В военном деле слово "почти" -- пустоцвет.

-- Я точно взял самолет в прицел, вот так, -- Телюков показал на пальцах.

-- Да, но кто докажет, что вы сбили бомбардировщик? Спикировал? Да ведь неизвестно, упал он или попросту ушел. А вот свой самолет погубили -- это уже факт. И терять свои самолеты для того лишь, чтобы прогнать нарушителя границы, -- это, знаете, далеко не подвиг. Вам определенно придется отвечать. Перед трибуналом. Понимаете?

Телюков промолчал.

-- У меня складывается такое впечатление, -- сказал после паузы Вознесенский, -- будто вы боитесь сказать что-либо против командира полка. Например, о недостатках в подготовке дежурных экипажей. Прошу говорить открыто и честно. Замалчивание не облегчит ваше положение.

-- Я, товарищ полковник, сказал все честно. Ну, кто же, кроме меня, виноват в том, что я не доложил о баках? Никто. Я без разрешения погнался за искусственным спутником -- тоже факт! Ошибся, но поступил так, как подсказывала мне совесть. А что бы вы сейчас мне сказали, если б я, заметив чужой самолет, не атаковал его?

Полковнику явно не нравились ответы летчика.

-- А скажите, капитан, это правда, что командир полка перехватил у вас любимую девушку?

Телюкову кровь бросилась в лицо, и он жгуче покраснел.

-- Это ложь, товарищ полковник.

-- А я слыхал, что...

-- Подполковник Поддубный женился на девушке, которую я любил. Это правда. Но при чем тут "перехватил"? Она сама этого пожелала.

-- Так, так... Ну ладно, -- начштаба поднялся, явно неудовлетворенный беседой. -- Можете быть свободны, капитан. Возможно, с вами пожелает побеседовать начальник политотдела, зайдите к нему.

-- Есть, зайти!

-- А ко мне пришлите техника Гречку.

-- Есть, прислать.

У начальника политотдела полковника Горяева происходило какое-то совещание, и он попросил Телюкова подождать некоторое время.

"Начинается мое хождение по начальству", -- с горечью подумал Телюков, притворив за собой дверь кабинета.

По коридору, постукивая тоненькими каблучками, неслась худощавая дамочка с лисицей, накинутой на плечи, и сигаретой во рту. Поравнявшись с Телюковым, она вдруг остановилась, вскинула на лоб шнурочки бровей и с любопытством спросила:

-- Простите, так это вы будете Телюков?

-- Я. А что?

-- Ничего. Просто так. Интересно.

-- А-а...

Дробно стуча каблучками, дамочка скрылась за дверью, обитой жестью. "Машинистка или секретарша", -- подумал Телюков. Через минуту она снова появилась в коридоре.

-- Простите, -- остановил ее Телюков. -- А вы откуда меня знаете?

-- Слышала, что прибыли. А несколько дней назад документы на вас оформляла в Москву. Вы действительно собираетесь в космос? И не страшно в ракете?

-- Может быть, вы полетите со мной?

-- О, что вы! -- ужаснулась дамочка.

-- Будем космонавтиков разводить где-нибудь там, на Луне или на Марсе.

-- Да будет вам, шутник вы этакий! -- она погрозила ему пальчиком и понеслась дальше.

Прошло минут пять, и совещание у начальника политотдела окончилось.

Выпроводив всех присутствующих, полковник Горяев пригласил к себе Телюкова.

-- Живы-здоровы, капитан?

-- Как видите, товарищ полковник!

-- Хорошо, это очень хорошо! -- полковник пожал летчику руку.

Телюков всего лишь два раза встречался с полковником Горяевым, не знал, что это ха человек, и до сих пор уважал его за то, что тот носил на груди летный знак с единицей. Теперь, кроме этого, он еще почувствовал в начальнике человека приветливого и душевного, с которым можно говорить вполне откровенно.

-- Скажите, капитан, вы сбросили подвесные баки?

-- Нет, они сами сорвались. Только я не доложил об этом, как надлежало сделать: боялся, что меня вернут.

-- Я, между прочим, так и подумал. Расчеты показали, что вы либо сбросили подвесные баки, либо их сорвало. И вот еще что. Анализ наблюдений оператора дает основания считать, что бомбардировщик упал в море. Я слежу за газетами: вот-вот должно быть американское либо еще чье-нибудь сообщение, что, мол, такого-то числа, в таком-то часу, при таких-то координатах заблудился... и так далее.

-- Я тоже думаю, что сбил, -- повеселел Телюков. -- Прицел был точным, огонь залповым... К сожалению, пока это лишь догадки. А тем временем полковник Вознесенский угрожает мне трибуналом. Судить, говорит, будем.