Валерий Демин - Лев Гумилев

В частном разговоре с будущим академиком Александром Михайловичем Панченко (1937-2002) Гумилёв вспоминал, как он узнал о смерти Сталина: «Я [тогда] работал в библиотеке и урывками писал свою книгу "Хунну". Кто-то вошел и сказал, что умер Сталин. Я был очень увлечен и махнул рукой: идите скорбите, идите скорбите <���…>».

Его мать — Анна Ахматова — говорила по этому поводу: «Мы всю молодость провели в смешанном русско-еврейском обществе». Так было и потом. Вместе с тем на сей счет у Гумилёва было и свое особое мнение. Он утверждал: евреи – народ очень крепкий: в Европе они смогли выдержать испанскую и провансальскую инквизиции, немецкие гонения; в Азии, в Персии, выдержали гонения после Маздака, к которому они примыкали. В России же им удалось создать особую популяцию среди русских, особый тип, для которого все традиционно российское – чуждо.

В 1990-х годах, когда стали доступными архивы КГБ, исследователи жизни и творчества Ахматовой попытались установить истину в этом непростом вопросе. Оказалось, что подозрения Анны Андреевны (а значит, и Льва Николаевича) не имеют под собой никаких оснований.

В свою очередь Птица звала Льва — Лю, Люль, Люшенька.

После трех десятилетий проживания в Фонтанном доме, ставшем владением Института Арктики, А. А. Ахматова была переселена в коммунальную квартиру на улице Красной Конницы, дом. 4. Вместе с ней переехали Ирина Пунина и дочь последней от первого брака — Анна Каминская. Что касается Николая Пунина, отца Ирины и бывшего гражданского мужа Ахматовой, то его судьба после войны сложилась трагично. Как и Лев Гумилёв, он оказался в лагере для инвалидов в Абезе (Республика Коми) и там скончался, не дождавшись освобождения и реабилитации.

Никто, кроме Анны Андреевны, тогда не знал, что знаменитый нынче и не раз опубликованный этот рисунок — лишь один из серии ее откровенных изображений. Она никогда бы не выставила на всеобщее обозрение собственную наготу, а потому уничтожила наброски Модильяни еще в Париже. Ахматова, однако, не могла даже предположить, что несколько рисунков в стиле «ню» остались у ее возлюбленного Амедео. После его смерти они перешли в собственность одного из коллекционеров и лишь спустя несколько десятилетий стали достоянием европейской общественности: выставлялись на выставках и печатались в альбомах, посвященных Модильяни, под фривольным названием «Обнаженная с котом». Существует вполне правдоподобная легенда, что одно из сохраненных писем Амедео стало причиной разрыва и развода Анны Ахматовой и Николая Гумилёва, случайно обнаружившего это письмо, неосторожно оставленное в книге в качестве закладки (см.: Носик Б. Анна и Амедео: История тайной любви Ахматовой и Модильяни, или Рисунок в интерьере. М., 1997).

В дальнейшем, вплоть до женитьбы на Н.В. Симоновской, у Льва Николаевича случались и другие (более успешные) романы; среди его избранниц оказалась даже «первая красавица Эрмитажа» Инна Сергеевна N. Лев Гумилев по-прежнему пользовался успехом у женщин…

В другой раз Лев Николаевич высказался следующим образом: в московском окружении матери почему-то не оказалось людей с русскими фамилиями. Но ведь именно они и восстанавливали мать против сына…

С начала 50-х годов XX столетия в связи с победой народной революции в Китае в Советском Союзе начали активно переводить китайскую поэзию и прозу. В частности, в русском переводе был опубликован классический роман «Троецарствие», которым Гумилёв зачитывался в лагере. В Москве издали и другие классические китайские романы, с которыми Гумилёв был хорошо знаком, — «Сон в красном тереме», «Речные заводи», «Путешествие на Запал». Лев Николаевич и сам переводил китайских классиков. В изданном недавно сборнике его собственных стихов и переводов есть несколько хрестоматийных китайских стихотворений. Среди них два, принадлежащие перу (правильно было бы сказать — кисти, так как китайские иероглифы писались кистью и тушью) великого Ли Бо, где прославляется юрта как наилучшее жилище в степи, с коим не сравниться никакому деревянному или каменному строению. Л. Н Гумилев переводил стихи и с других восточных языков – арабского, бенгали, пушту, узбекского, туркменского азербайджанского и особенно много — с персидского.

Географический детерминизм — направление в мировой философии и социологии, ставящее развитие общества в прямую зависимость от природных условий и географической среды (ландшафта, климата, почвы, рек, гор и т. п.).

По оценкам специалистов, в описываемую эпоху полуторамиллионному хуннскому этносу противостоял 59-миллионный китайский социум.

Хуннами здесь и в работах Л. Н. Гумилева именуется древний кочевой этнос, долгое время обитавший в степях на северных границах Китая. В IV веке новой эры часть этого народа в результате военного давления со стороны Китайской империи, но главным образом в результате резкого похолодания, неурожая и бескормицы вынуждена была покинуть традиционные места своего обитания и устремиться на запад. Зимой 350 года новой эры орда мигрантов форсировала замерзшую Волгу и оказалась в степных районах Северного Кавказа, Приазовья и Причерноморья. С этого времени потомков дальневосточных хуннов принято именовать гуннами. На юге они столкнулись с воинственными аланами (предками современных осетин) и босфорскими греками, чьи процветающие города Фанагория (современная Тамань) и Пантикапей (современная Керчь) были взяты штурмом (по льду замерзавшего в те времена Керченского пролива), разграблены и уничтожены. На севере гунны соприкоснулись с многочисленными угро-финскими и славянскими племенами. С ними у кочевников произошло частичное смешение, обусловленное тем, что от границ Китая хуннская орда отступила без своих жен и теперь вынуждена была искать их среди местного населения. Гумилёв называет этот вполне естественный процесс «обновлением крови». В результате уже следующее поколение гуннов во многом ославянилось и в их языке появились русские слова. Гунны помогли славянским племенам сбросить германское ярмо готских захватчиков и разрушить империю их конунга Германариха, куда входила территория Южной Руси. Многие славяне и предки русских приняли участие в грандиозном походе Аттилы, ставшего вождем гуннов в Западную Европу. Но это уже совсем другая история, которая в книгах Л. Н. Гумилева затронута лишь вскользь.

Горы вообще являются аккумуляторами и направленными проводниками геокосмической энергии. Безусловно, сами по себе (тем более автоматически и в любое время) они не порождают пассионарного толчка, однако они создают для нее наиболее подходящий естественно-природный фундамент. При стечении благоприятных геофизических и геокосмических обстоятельств горные массивы, цепи и отдельные горы становятся оптимальными проводниками для потоков частиц и полей, наполняющих или подпитывающих пассионарной энергией любые компоненты биосферы и ноосферы.