Дитер Хэгерманн - Карл Великий

Невзирая на разбушевавшуюся стихию, император отправился в старый город экзархата Равенну. Только здесь, в бывшем центре византийского господства в Адриатике, Карл и его канцелярия, видимо, в местных литературных свидетельствах обнаружили ту самую счастливую формулу Romanum gubernans imperium [73] Управление Римской империей (лат.). как руководящий принцип Римской империи. Эта формула, с одной стороны, признавала роль Вечного города, а с другой — допускала создание империи, вместе с тем отказывая римлянам в статусе «населения государства». Некогда византийская провинция в Италии, Равенна под руководством архиепископа неизменно кичилась своей автономией и еще при жизни Адриана I отвергла вмешательство наместника святого Петра. Под прикрытием короля франков и его эмиссаров архиепископ игнорировал папские домогательства или учитывал их в весьма ограниченной степени.

В Равенне несколькими годами-ранее Карл, очевидно, совершенствовал художественный вкус на образцах позднеантично-византийского зодчества, которое до сих пор поражает воображение неповторимостью и богатым содержанием. В конце концов монарх попросил своего заботливого друга, папу Адриана I, позволить переправить через Альпы мозаичные панно и мраморные колонны из бывшего экзаршего дворца. Эйнхард также свидетельствует, что для возведения церкви Божией Матери в Ахене Карл доставил такого рода трофеи из Рима и Равенны, поскольку не мог получить их в другом месте. При этом Карл явно забросил старую императорскую резиденцию в Трире, у которой, согласно более позднему преданию, также были позаимствованы античные фрагменты зодчества для «Нового Рима».

Все говорит за то, что образец для храма своей резиденции в Ахене Карл видел в позднеклассической Равенне и тем самым в художественном воздействии эпохи Юстиниана, которой своеобразно следовали и специфику которой творчески усваивали монарх и его зодчие. Нередко даже специалист не в состоянии решить, являются ли дошедшие до нас фрагменты колонн, пилястров, капителей, а также мозаичных панно античными образцами или ремесленнически совершенными имитациями эпохи Каролингов. Еще будучи королем, Карл, размышляя о проекте своего храма в Ахене, не отдавал предпочтения ни архитектуре в форме базилики римского происхождения, ни строениям с частями, расположенными симметрично по отношению к центру, в стиле Сан-Стефано-Ротондо, которые Адриан I снабдил опорными конструкциями. Вероятнее всего, Карл склонялся к тому, чтобы остановиться на великолепном образце зодчества Сан-Витале в Равенне. При возведении этого двустворчатого, восьмиугольного строения с эмпорами, в свою очередь, была взята за образец церковь Сергия и Вакха в Константинополе. Однако по другую сторону Альп проект и его конструктивное осуществление были изменены. Восьмиугольник во внутренней части вместе с эмпорами определяет центральное пространство, которое вовне открывается в двойной восьмиугольник. Талант зодчего и его заказчика проявляется в многообразной адаптации византийских образцов во имя отыскания собственного оригинального решения. Если Карл оказался никем не превзойденным в своей верности Риму и почитании апостола Петра, исходя из трезво воспринятых собственных политических интересов, в литургии, церковном песнопении и в церковном праве он следовал принципиально римским моделям, то в своем самом главном архитектурном проекте Карл отдал предпочтение византийским образцам. Такой подход позволяет взглянуть на Ахен как на «будущий Рим» так называемого Падерборнского эпоса и на содержание Западной Римской империи, которая ориентировалась на империю, расположенную на Босфоре. А на что же еще?

По свидетельству хрониста Агнелла из Равенны, правда, составившего записки десятилетия спустя после эпохи Карла, при своем последнем визите в город экзарха монарх велел отправить в Ахен позолоченную статую кавалериста, созданную еще в конце V века. Статуя изображала короля остготов Теодориха с копьем в правой и щитом в левой руке. «Как некоторые утверждают», это произведение искусства возникло по воле жителей Равенны и из любви к «императору» Зенону. А Теодорих распорядился нанести на статую свое имя. Фактически же Зенон был императором, который в 484 году обеспечил Теодориху власть над Италией, — однако при условии императорской прерогативы. И огромный мавзолей известного остгота, вошедшего под именем Дитриха Бернского в «германский» героический эпос, по-видимому, произвел на Карла соответствующее впечатление. Он, может быть, даже помог франку представить себе собственное господство над Апеннинским полуостровом, что, наверное, побудило его, по мнению Эйнхарда, собрать «варварские и древние песни, прославлявшие дела и победы старых королей», которые впоследствии Людовик Благочестивый из-за своей духовной ограниченности велел уничтожить.

Толчком к перемещению статуи Теодориха стала, по-видимому, не только политическая память об отошедшем в иной мир герое, но и то обстоятельство, что для современников воспоминанием о первом христианском императоре Константине служит сегодня на Капитолийском холме в Риме копия статуи Марка Аврелия на коне, во времена Карла возвышавшаяся перед Латеранским дворцом. Десятилетия спустя Валафрид Страбон написал об остготе, арианине и, стало быть, еретике, статуя которого была установлена в Ахене, злобное стихотворение. Из-за отсутствия надежных исторических сведений ученые до сих пор спорят о месторасположении статуи в округе ахенского пфальца.

Перед тем как покинуть Равенну в конце мая, Карл участвовал в судебном заседании неподалеку от Болоньи, на котором рассматривалось судебное дело. Епископу этого города противо-!стоял его старый наперсник- аббат Ансельм из Нонатулы.

Предметом спора была принадлежность крестильни. Решающую роль сыграло доказательство, что лангобардский король Айстульф совершил в свое время дарение, предопределившее судеб-,ный успех монастыря.

Это дошедший до нас оригинал грамоты Карла, составленной рукой канцелярского писаря Генезия. В ней франко-лангобардский королевский титул соседствует с равеннской формулой «Romanum gubernans imperium» и с императорским титулом; впервые обозначен год императорского правления. Этот письменный документ имеет значение еще и потому, что следую- щая, безусловно подлинная грамота Карла о предоставлении привилегий монастырю Герсфельд датирована лишь сентябрем 802 года. То есть объем документации, в которой обозначен официальный титул после принятия императорского достоинства, крайне ограничен.

Следующей важной целью после возвращения императора в северные регионы империи стала Павия, столица Ломбардии и Италийского королевства. Сообщение о майском пребывании в Павии имперские хроники перемежают всего несколькими строками, содержащими вести с Востока: ожидают прибытия слона из Багдада. По-видимому, этот подарок для правителя Запада символизировал существенный рост его престижа. Во время визита в Павию императору становится известно, что к нему направляется целая миссия халифа Харуна ар-Рашида. Между Ив-реей и Верчелли, неподалеку от перехода через Альпы вблизи перевала Большой Сен-Бернар и совсем рядом с морским побережьем состоялась встреча Карла с посланцами далекого Востока. Согласно источникам, это был «перс», то есть прибывший из Багдада, и «один африканец» с североафриканского побережья вблизи современного Туниса.