Никита Хрущев - Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 1. Часть 1

Еще раз состоялось выступление "Правды". Опять прошло очень бурное собрание, долго выбирали президиум, в конце концов меня избрали в него, и я стал председателем собрания партийной организации Промышленной академии, фактически же общего собрания Промакадемии в целом, поскольку там все были членами ВКП(б). Заседание проходило бурно. Толчком к нему стали события, о которых я расскажу для характеристики обстановки, которая сложилась в то время.

Это было в 1930 году. Партия готовилась к своему XVI съезду. На местах шли отчетные собрания. Опять разгорелась широкая и глубокая дискуссия. Тогда "правые", чтобы устранить меня от участия в дискуссии перед выборами делегатов на районную партийную конференцию, придумали такой ход. Мы, шефствуя над колхозом имени Сталина в Самарской области, собирали отчисления на покупку этим колхозом сельскохозяйственного инвентаря. И вот бюро партийной ячейки решило послать делегатов вручить колхозникам инвентарь. Конечно, "вручение инвентаря" было условным, потому что мы не возили с собой машины, а просто знали их цену и сказали, что вот для покупки такого-то инвентаря (сеялки, комбайны и пр.) собрали такую-то сумму денег и вручаем ее партийной организации колхоза имени Сталина.

Выбрали для поездки делегацию. Она состояла из двух человек: включили меня и Сашу Здобнова [40] ЗДОБНОВ А.З. - член РКП(б) с 1918 г., затем находился на различных партийных постах. . Здобнов - тоже слушатель Промышленной академии, с Урала, хороший товарищ. Он тоже, видимо, погиб потом в "мясорубке" 1937 года.

В дороге я читал брошюру о том, что такое комбайн.

Приехали мы, провели собрание и прожили там несколько дней. Тогда-то и узнал я о действительном положении на селе. Раньше я себе его практически не представлял, потому что жили мы в Промышленной академии изолированно и чем дышала деревня не знали. Приехали мы туда и встретили буквально голод. Люди от недоедания передвигались, как осенние мухи. Помню общее собрание колхозников, мы выступали все время с переводчиком, потому что колхоз оказался по составу населения чувашским, и они все в один голос просили нас, чтобы мы им дали хлеба, а машины произвели на них мало впечатления: люди буквально голодали, я такое впервые увидел. Нас поместили к какой-то вдовушке. Она настолько была бедна, что у нее и хлеба не было. Что мы с собой в дорогу взяли, только этим и жили, да еще делились с этой вдовушкой.

Закончили мы свои дела, вернулись в Москву, а в это время уже шли районные партийные конференции в столице. Наша партийная организация тоже избрала человек 10 или больше - не помню сколько. Состав слушателей Промышленной академии был велик, норма же представительства была тогда небольшой, потому что Московская партийная организация по сравнению с теперешним составом тоже была сравнительно невелика.

От Промышленной академии на районную конференцию были избраны Сталин, Рыков и Бухарин. Не помню, был ли избран Угланов. Кажется, нет, потому что его кандидатура была более одиозной. Бухарин же и Рыков были избраны как члены Политбюро. Мы считали, что "правыми" был сделан обдуманный и ловкий ход, с тем чтобы провести на конференцию Рыкова и Бухарина именно от нашей организации: они выступили с предложением, не объявляя, конечно, что выступают от "правых", избрать от нашей партийной организации на районную конференцию вождей партии и назвали такие кандидатуры:

Сталин, Рыков, Бухарин. В то время Бухарин и Рыков еще находились на таком уровне, что их кандидатуры прямо не отводили, ведь они являлись членами Политбюро. Поэтому выступать, поддерживая Сталина и отводя Рыкова и Бухарина, было нельзя, да это, видимо, и не встретило бы тогда поддержки в Политбюро. Были избраны также некоторые слушатели академии, которые поддерживали "правых".

Мне об этом рассказал Табаков, наиболее близкий мой товарищ, и мы с ним откровенно обменивались мнениями по всем политическим вопросам. Он был довольно развитым и подготовленным в политическом отношении человеком. Поздно вечером раздался звонок. Меня вызывают к телефону. Это было редкостью, потому что в Москве я ни с кем никакого знакомства не имел. Подошел я к телефону: "Говорит Мехлис [41] МЕХЛИС Л.З. (1889-1953) - служащий, член РКП(б) с 1918 г., занимал ответственные партийные и советские посты, включая работу в секретариате И.В. Сталина, с 1930 г. заведовал Отделом печати ЦК ВКП(б) и одновременно руководил газетой "Правда", в 1937-1941 гг. (с перерывом) начальник Главного политического управления РККА, в 1941-1942 гг. заместитель наркома обороны СССР, с 1940 г. заместитель председателя Совнаркома СССР, в 1942-1945 гг член ряда Военных советов на фронтах Великой Отечественной войны, в 1940-1950 гг. нарком (министр) Государственного контроля СССР; с 1938 г. член Оргбюро ЦК ВКП(б) и с 1937 г. - Президиума Верховного Совета СССР, член ЦК ВКП(б) с 1939 года. , редактор "Правды". Вы можете ко мне приехать в редакцию?".

Я сказал, что могу.

"Тогда сейчас подготовьтесь, я пришлю свою машину. Срочно приезжайте, у меня есть к вам дело".

Отвечаю: "Хорошо".

Через несколько минут автомашина была уже около общежития Промышленной академии. Я сел в нее и поехал в "Правду". Это было первое мое знакомство с Мехлисом.

Он зачитал мне письмецо из Промышленной академии, где рассказывалось о политической махинации, которая была подстроена для избрания делегации "правых" от партийной организации академии. Все знали, что в Москве в Промышленной академии учатся в абсолютном большинстве старые большевики, бывшие директора заводов, фабрик, объединений. Они проходили там подготовку и переподготовку по повышению своих технических знаний. Мех-лис зачитал текст и спрашивает:

"Вы согласны с содержанием этой корреспонденции?".

Говорю: "Меня тогда там не было". - "Знаю, что вас не было, но заметка верна?". "Полностью согласен, она отражает действительность". - "А вы можете ее подписать?". "Как же я могу подписать? Не я же писал и автора не знаю". "Нет, нет, - говорит, - Ваша фамилия не будет фигурировать и даже автора не будет. Я верю Вам, я слышал о Вас и Вашей позиции. Если Вы подпишете, то, значит, в заметке действительно правдиво отражается обстановка, которая сложилась в партийной организации Промышленной академии". Я сказал: "Хорошо", и подписал. Он сейчас же на своей машине отвез меня в общежитие Промышленной академии.

А назавтра вышла "Правда" с этой корреспонденцией.

Это был гром среди ясного неба. Забурлила Промышленная академия, были сорваны занятия, все партгруппорги требовали собрания. Секретарь партийной организации Левочкин вынужден был созвать его.

Партийная ячейка раскололась. Хозяйственники в академии были аполитичные люди, а некоторые - просто сомнительные лица. Кое-кого из них я знал: наши были, донецкие. Приходили они ко мне и говорили: "Что ты склоку заводишь? Что тебе нужно?". Я отвечал: "Слушай, ты же ничего не понимаешь, это же "правые", куда они тебя тянут?". А они ни черта не понимали, кто такие "правые" и кто такие "левые".