Никита Хрущев - Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 1. Часть 2

Тогда как раз работала комиссия, которая производила расследование, все это осматривала и протоколировала. Но в первый раз я сам лично увидел такую жуткую картину. Потом я других таких мясорубок не осматривал, однако читал о них. 1-й Украинский фронт вышел на Вислу. Мне позвонил командующий войсками фронта Конев и сообщил, что такого-то числа мы будем наступать на Сандомирском направлении к Висле. "Приезжайте!" Я тотчас полетел туда. Меня тянуло познакомиться с делами и посмотреть на наступление. Главное именно посмотреть, потому что я считал, что моего участия в рассмотрении и утверждении этой операции не требовалось. Все было продумано. Конев в то время пользовался полным доверием как хороший вояка, умеющий командовать и организовывать наступление войск. Прибыл я рано утром и еще затемно выехал на командный пункт к Коневу. В назначенный час началась артподготовка. Такого огня я ранее не видел. Особенно сильное впечатление произвели на меня массовые залпы "эрэсов" на заключительном этапе артподготовки. Буквально осветилось все поле, когда ударили "эрэсы". Авиация наша действовала безнаказанно. У нас тут было уже полное господство в воздухе. Когда закончилась артиллерийская подготовка и наши войска двинулись вперед, мы вышли из командного пункта. Еще слышались только какие-то беспорядочные артиллерийские выстрелы.

Я спросил: "Далеко ли располагается от нас какой-нибудь командующий армией?". Конев: "Отсюда неподалеку командный пункт генерала Жадова [295] Речь идет о 5-й Гвардейской армии под командованием ЖАДОВА А.С. ". "Я поеду к Жадову. Дайте мне проводника, чтобы не напороться на мины". Поехал к Жадову. Он находился на своем командном пункте. Спрашиваю его: "Что там перед вами, товарищ Жадов?". Отвечает: "Передо мной? Да вон поднялись наши солдаты и пошли вперед, как говорится, в рост, не кланяясь. Сопротивления почти нет. Огонь ведет лишь одно вражеское орудие, на левом фланге. Все, что осталось от противника живого, разбежалось". Такая была там, я бы сказал, радостная картина: мы выжили их, разбили, раздавили! Теперь - об ином. Шел 1944 год. Стояла поздняя весна или же начало лета. Солнечным днем, каких в Киеве бывает много, я вдруг услышал гул и увидел, что летит большая группа самолетов, выстроившихся в колонну и необычно сверкавших белизной. Таких самолетов раньше я не видел. У нас имелись до войны белые самолеты, фронтовые бомбардировщики СБ. Но во время войны их было уже очень мало. Да эти и размерами были гораздо больше. Я понял, что это летят американские самолеты. Я читал, что в США создали "воздушные крепости". Они-то и летели в направлении Киева. Я, конечно, хотел думать, что это американские самолеты. Но возникла и тревога: черт их знает, может быть, это немцы летят?

Самолеты пролетели несколько севернее Киева и взяли курс в сторону Полтавы. Уже потом я узнал, что по договоренности с президентом Рузвельтом была создана американская военно-воздушная база под Полтавой, где приземлялись американские самолеты [296] Они приземлялись на трех аэродромах: под Полтавой, у Миргорода и возле Пирятина. . Они вылетали из Африки, бомбили вражеские войска или военные объекты в Германии и садились у нас, заправлялись, загружались бомбами и опять летели на боевое задание. Это называлось "челночной работой" бомбардировочной авиации США. Однажды немцы проследили, куда после бомбежки улетали американские самолеты. Видимо, как-то пристроились в хвост этим бомбардировщикам и точно разведали аэродром у Полтавы. Может быть, у немцев были там шпионы. Возможно, и то и другое. Одним словом, они узнали, что американская авиация базируется под Полтавой, и налетели на этот аэродром [297] Это случилось у Полтавы 22 июня 1944 года. Там были уничтожены 47 американских самолетов, повреждены 21 американский и 24 советских. 23 июня состоялся налет на аэродром возле Миргорода. Там были уничтожены 3 американских самолета и повреждены 13. Всего погибло 30 советских военнослужащих и ранено 80; американских погибло 2, ранено 14. . Мне докладывали, что немцы уничтожили там много самолетов, пострадало много людей. Главным образом наши люди, потому что обслуживающий персонал был наш, советский. Вот такой имел место эпизод. Потом мы частенько наблюдали, как эти самолеты летали над Киевом. Они вылетали ночью, а возвращались после бомбежки в светлое время. Через штаб партизан Украины мы узнали, что бандеровцы создают собственные партизанские отряды. Нам точно сообщили, что базируются они в районе Ровно.

Там глухие леса, глухое Полесье. В Полесье имелись наши большие украинские партизанские отряды. Командовал ими Бегма. Он умер где-то года два тому назад. Какое-то время перед войной он работал первым секретарем Ровенского обкома партии [298] БЕГМА В.А. (1905-1965) был в 1939-1941 гг. первым секретарем местного обкома КП(б)У, в звании генерал-майора являлся в 1942-1944 г. секретарем Ровенского подпольного обкома партии. . Поэтому его в войну туда и перебросили, с тем чтобы он организовал партизанские отряды. Действовал он хорошо. Он-то и сообщил, что рядом с ним в лесах находится очень крупный отряд бандеровцев, а возглавляет этот отряд Тарас Бульба. То есть вожак взял себе имя гоголевского героя. У Бегмы даже появились с ним контакты: приходили люди от них и приглашали наших к себе. Мы поручили Бегме поподробнее узнать, какие у бандеровцев планы, как они действуют и пр. Сказали, что можно пригласить самого Бульбу, если он, конечно, явится в ваш отряд. Приглашение было послано, но Бульба не пришел. Когда мы более детально все разведали, то выяснилось, что бандеровские отряды просто стоят и ничего не делают, против немцев не действуют. Мы поняли, что они собирают у себя людей, недовольных немецкой оккупацией, которые могли бы прийти в наши, советские партизанские отряды. Они создали тем самым для таких людей отдушину и принимали к себе, но бездействовали. Мы определили, что они накапливают силы для борьбы против Красной Армии, но не тогда, когда она станет наступать и очищать от врага нашу территорию, а когда она уже продвинется вперед.

Тогда-то они и развернут свои действия в нашем тылу. Когда мы освободили Ровно, я поехал туда поговорить с Бегмой и с тем командующим, чьи войска освобождали Ровно. Я сейчас не помню, кто освобождал Ровно [299] Ровно освобождал 6-й Гвардейский кавалерийский корпус (командующий генерал-лейтенант СОКОЛОВ С.В.). . Я приехал в Ровно в конце зимы 1944 года. Поля были покрыты снегом, было холодно. Приехал я, поговорил с военными (штаба армии там не было, размещался штаб дивизии), и они мне рассказали, что противник пока невдалеке и ведет артиллерийский обстрел Ровно. Вечером я решил вернуться в Киев. Меня уговаривали остаться, но я не согласился. Выехал на север и направился вдоль нашей старой границы с Польшей. В каком-то месте размещалась наша тыловая снабженческая база. Я приехал туда уже ночью. В помещении было страшно много народу. Окинул я всех взглядом и подумал: "Сколько же тут переодетых бандеровцев? И они тут подкармливаются, обогреваются, а заодно шпионят". Меня заранее предупредили, что хотя не было тревожных случаев, но замечено, что здесь орудуют бандеровские силы, поэтому дорога небезопасна. Тем не менее я решил той же ночью поехать дальше, чтобы там не ночевать. Приехал в какой-то городок на старой границе, где и заночевал. Вероятно, поступил правильно. Летом и осенью 1944 г. наши войска успешно продвигались на запад. Я теперь все реже бывал в штабе фронта: много было дел в республике. Хотя мне и хотелось, но не мог вырваться на фронт. А мне очень даже хотелось порою просто взглянуть на территории, которые мы освобождали. Это была уже не советская земля, а Польша. Наступил январь 1945 года. Мне позвонил Сталин: "Можете приехать?". Я: "Могу". "Приезжайте. Вы очень нужны". Я сейчас же вылетел в Москву. Сталин встретил меня в приподнятом настроении. Говорит: "Польские товарищи просят оказать им помощь в налаживании жизни и деятельности городских учреждений, особенно в налаживании водопровода и канализации, без чего города жить не могут. Освободили мы Варшаву, а они в беспомощном положении: вся Варшава в руинах, и они там ничего не могут сделать.