Отто Бисмарк - Мысли и воспоминания Том I

Король предложил мне пройтись с ним по парку. Во время этой прогулки он дал мне прочесть программу на восьми больших страницах, исписанных убористым почерком. Она затрагивала все возможности тогдашней правительственной политики и останавливалась на деталях вроде реформы крейстагов [520] Подразумевается подготавливавшаяся в течение ряда лет реформа прусского провинциального устройства. По принятому лишь в 1872 г. закону в каждом уезде (Kreis) должен был существовать крейзтаг (уездный сейм), избираемый на основе сравнительно высокого ценза. . Оставляю открытым вопрос, служило ли уже это произведение основой для объяснений с моими предшественниками или оно должно было явиться мерой предосторожности против приписывавшейся мне консервативной прямолинейности. Нет сомнения, что, в то время как король собирался призвать меня в министерство, такого рода опасения возбуждались в нем его супругой, о политических дарованиях которой он первоначально был высокого мнения; оно создалось еще в ту пору, когда его величество на правах кронпринца мог позволить себе критиковать правительство брата, не будучи обязан показывать сам пример лучшего правления. В критике принцесса была сильнее своего супруга. Впервые он усомнился в умственном превосходстве супруги тогда, когда ему пришлось уже не только критиковать, а самому действовать и нести официальную ответственность за попытки сделать так, чтобы было лучше. Когда задачи обоих высочайших особ приобрели практический характер, здравый смысл короля начал постепенно освобождаться из-под влияния бойкого женского красноречия.

Мне удалось убедить его величество, что для него дело идет не о консерватизме или либерализме того или другого оттенка, а о том, быть ли королевской власти или парламентскому господству, и что последнее во что бы то ни стало следует предотвратить, хотя бы даже установив на некоторый период диктатуру. Я сказал: «Если при таком положении ваше величество повелите мне сделать что-либо с моей точки зрения неправильное, то я, правда, откровенно выскажу вам свое мнение, но если вы все же будете стоять на своем, я предпочту погибнуть вместе с королем, нежели покинуть ваше величество в борьбе с парламентским господством» . Это умонастроение было во мне в ту пору сильно и имело для меня решающее значение, так как я считал, что перед лицом национальных задач Пруссии голое отрицание (Negation) и фраза тогдашней оппозиции пагубны в политическом отношении, и так как я питал к личности Вильгельма I столь глубокое чувство любви и преданности, что мысль погибнуть вместе с ним казалась мне, по тем обстоятельствам, вполне естественным и привлекательным завершением жизни.

Король разорвал программу и хотел бросить клочки с моста в сухой овраг парка, но я напомнил ему, что эти бумажки, исписанные всем известным почерком, могут попасть в весьма неподходящие руки. Он с этим согласился, сунул клочки в карман, чтобы потом предать их огню, и в тот же день назначил меня государственным министром и временно исполняющим обязанности председателя государственного министерства, о чем было объявлено 23-го числа. Назначение меня министром-президентом было отложено до завершения соответствующей переписки с князем Гогенцоллерном, который официально продолжал еще занимать этот пост [521] Окончательное назначение Бисмарка министром-президентом и министром иностранных дел последовало 8 октября. .

На авторитете королевской [власти] неблагоприятно отражалось у нас то, что нашей внешней и особенно нашей германской политике недоставало самостоятельности и энергии; на этой почве укоренилось и несправедливое отношение бюргерства к армии и ее офицерам, и предубеждение против военных мероприятий и расходов на армию. В парламентских фракциях честолюбие главарей, ораторов и кандидатов в министры питалось и прикрывалось национальной неудовлетворенностью. После смерти Фридриха Великого ясно осознанные цели в нашей политике либо вовсе отсутствовали, либо неуклюже выбирались или осуществлялись; это имело место с 1786 по 1806 г., когда наша политика, лишенная с самого начала определенного плана, привела к печальному концу [522] В 1786 г. умер прусский король Фридрих II. В последний год своего правления, в 1785 г. ему удалось создать союз немецких князей во главе с Пруссией, направленный против попыток Австрии установить свою гегемонию в Германии. По мысли Бисмарка, со смертью Фридриха это плодотворное направление прусской политики исчезает; на первый план выступает вопрос о польских землях. В результате неправильной политики Пруссии ее ждал разгром в 1806 г. и тяжелый Тильзитский мир 1807 г. (см. прим. 12 к гл. VIII). . Ни малейшего намека на национально-немецкое направление не удается обнаружить в ней вплоть до того момента, когда французская революция разразилась полностью [523] С точки зрения Бисмарка, Наполеон — преемник Французской буржуазной революции конца XVIII века. Поэтому тот факт, что в борьбе с наполеоновскими захватами стало складываться общенемецкое национальное самосознание, он непосредственно связывает с борьбой европейских держав против Французской революции. . Первые проблески такого направления — Союз князей, идея прусской империи, демаркационная линия [524] По условиям Базельского мира 1795 г. между Пруссией и Францией северогерманские и среднегерманские государства, которые вслед за Пруссией выходили из войны с Францией и отзывали свои контингенты из имперской армии (Австрия продолжала военные действия), должны были отделяться «демаркационной линией» от продолжавшей войну империи и находиться под покровительством Пруссии. , присоединение немецких земель [525] Под присоединением немецких земель Бисмарк подразумевает присоединение к Пруссии в конце XVIII и начале XIX века, наряду с польскими, ряда немецких земель в западной и юго-западной Германии. — были плодом не национальных, а прусско-партикуляристских стремлений. В 1786 г. основной интерес был все еще сосредоточен не на немецко-национальной почве, а на мысли о приобретениях польских земель, и недоверие между Пруссией и Австрией поддерживалось вплоть до самой войны 1792 г. [526] В 1792 г. Пруссия совместно с Австрией начала войну против революционной Франции. соперничеством обеих держав не столько в Германии, сколько в Польше. В конфликтах Тугут-Лербахского периода [527] Тугут и Лербах (см. т. III, именной указатель) играли видную роль в австрийской внешней политике в 90-х годах XVIII века. спор из-за обладания польскими территориями, в частности Краковом [528] Краков был получен Австрией по так называемому третьему разделу Польши в 1795 г. и принадлежал ей до 1809 г; , играл гораздо более видную роль, нежели спор из-за гегемонии в Германии, стоявший на переднем плане во второй половине нынешнего столетия.