Гарольд Лэмб - Ганнибал: один против Рима

Тем не менее подходило время первой выплаты контрибуции — около 16 000 фунтов серебра в слитках. Немного серебра в монетах оставалось в казне, и административный Комитет ста оказался перед необходимостью собрать огромное количество слитков, в то время когда из Испании стало приходить меньше серебра, а внешняя торговля за морем все еще была в беспорядке. Комитет ста (порой это был Комитет тридцати) вынес решение о налоге на личное состояние, чтобы раздобыть серебро. Это, в свою очередь, вызвало гневный протест и возмущение многих в собравшемся совете.

Налог для выплаты контрибуции попирал традиции. Во время мирных периодов в прошлом правительство Карфагена обычно расплачивалось за счет таможенных сборов и поступлений от торговых монополий. Главные магистраты взимали только символическую плату. (Даже сам Аристотель оценивал это правительство как хорошее, ни разу за всю свою историю не проявившее жестокостей тирании.) Во время военных кризисов Карфаген слишком поздно принимался увеличивать свои вооруженные силы, чтобы укрепить свои позиции в Испании и армию Ганнибала в Италии. Тогда взимали налог на прибыль. Теперь Комитет ста требовал ввести налог на капитал, который неизбежно ударит по самым состоятельным гражданам.

Один из них выступил против этого налога, заявив, что это невыносимые тяготы. Ганнибал рассмеялся.

— Господин Ганнибал, сын Гамилькара, — вскричал оратор, — забавляется, видя наши слезы, в то время как мы страдаем от невзгод по его милости.

Ганнибал поднялся со своего места.

— Я не забавляюсь. Я смеюсь, видя, как вы плачете из-за таких незначительных трудностей. Вы, свидетели гибели вашей армии и флота и конца мощи Карфагена, теперь льете слезы по поводу потери части вашего личного богатства.

Тогда, а может быть позже, он попытался разъяснить свою точку зрения совету. О его речи стало известно только по отдельным фрагментам, дошедшим через вторые руки. Очевидно, этот человек, который всегда был воином, выступил с предостережением. Карфаген, по его мнению, опирался в древние времена на торговлю с другими народами. Таким образом ему удавалось сначала оставаться вне политики. Но оказалось, что невозможно торговать с другими народами, не вступая в отношения с их правительствами. Карфаген не мог заниматься лишь торговлей и более ничем. Он хотел мира как защиты и в то же время ничего не предпринимал для его сохранения.

— Ни одно великое государство не может долго пребывать в состоянии мира, как внешнего, так и внутреннего.

Ганнибал предупредил своих слушателей, что перед Карфагеном стоит задача выживать в окружении других воинственных народов Африки. В свете этой новой задачи невозможна неприкосновенность личного богатства.

Пропасть между военачальником и торговцами стала еще шире. Слишком долго снабжение сторонников и бесконечная забота об их безопасности были делом Ганнибала, и это постепенно превратилось в одержимость. Фабий был недалек от истины, когда сказал, что Ганнибал должен ежедневно ухитряться добывать пищу на завтрашний день. Теперь Ганнибал испытывал давление аристократического окружения, которое находилось под защитой городских стен, владело роскошными особняками, полными блеска белоснежного алебастра и аромата мирры. Их постаревшие женщины, облачившись в пурпурные парики и надев нити жемчуга, наслаждались песнями и танцами мимов. Они благоухали дорогими благовониями.

Ганнибал провел слишком много времени в лагерях. Более того, он находился в ненормальном положении, будучи, как Сципион в Риме, самым знаменитым гражданином города и не обладая при этом гражданской властью. Он сложил с себя обязанности полководца после ухода римской армии. Он оставался любимцем непостоянного народного собрания, которое не слишком пострадало от налога на богатство. Он выехал из города, чтобы лично осмотреть окраины и дальние земли, от Сирта до Кирты. Завершив поездку, он сделал ошеломляющее предложение совету. Он будет выплачивать ежегодную контрибуцию, не прибегая к помощи налогов на личные состояния. Расходы правительства и выплаты Риму тоже могут производиться за счет обычных поступлений.

Подробности того, каким образом Ганнибал хотел сделать это, неизвестны. Для такого человека, который добился порядка в Испании, где существовал родовой строй, и смог перевести свою армию через Альпы, не составляло труда обновить систему сбора налогов в Карфагене. Он уничтожил существовавшую до этого систему, чтобы покончить с иерархией государственных служащих, к рукам которых прилипали деньги. Выжженные земли были заново засажены; на засушливых почвах были проложены каналы от рек; бывшие воины превратились в земледельцев.

Настал год, когда новая экономика Ганнибала справилась с обычными расходами и заплатила серебряные таланты Риму. Когда некий разгневанный чиновник отказался подчиняться приказам Ганнибала, тот отправил его под конвоем в совет, чтобы продемонстрировать как одну из причин, по которой не сработал старый порядок.

Потом Ганнибал приступил к обновлению правительства, лишив пожизненных привилегий членов Комитета ста, одним из которых был и он сам. Он доказывал, что члены верховной власти не должны попадать на свои посты благодаря семейным связям и оставаться там пожизненно. Члены совета должны избираться ежегодно, а их переизбрание должно зависеть от их успехов в течение года. При горячей поддержке народного собрания Ганнибал одержал победу в этой битве. Как суффет и фактический диктатор, он вел город к переустройству.

Существовало мнение, что своими действиями Ганнибал пытался возродить военное могущество, которого лишился Карфаген. Но это не более чем обычные подозрения римлян относительно того, что Карфаген тайно вооружается. Не возникло никаких подтверждений тому за все короткие годы власти Ганнибала. Вооруженные отряды шли с караванами, отправляющимися на юг, в глубинные районы. На море десяток трирем нес вахту против пиратов. Не было никаких следов вмешательства Ганнибала в дела взбудораженной Испании, его бывшего доминиона. Никакого наращивания военной мощи не было заметно, судя по его строгой экономии. Вел ли он переговоры с Филиппом Македонским, в то время тщетно пытавшимся оказывать сопротивление вылазкам войск из Италии, вопрос спорный. Есть свидетельства, что Ганнибал и его обновленный Комитет ста пытались установить канал для возрождения торговли с Востоком. Гегемония в западной части Средиземноморья была утрачена. А на Востоке Карфаген мог возобновить коммерцию на огромных рынках Александрии, Родоса и древнего Тира, а также могущественной Антиохии, конечного пункта трансазиатской торговли.